Все это Самоваров приметил не сразу. Первым делом он поискал глазами Лансере. На комоде у Юрия Валерьевича в самом деле красовалась бронзовая статуэтка. Но это был не Лансере — никаких казаков, аргамаков и скачущих борзых. Изящная бронзовая женщина стояла на одной ножке, другую отставив в сторону. Головку с синими эмалевыми волосами она повернула в профиль, руки подняла ладошками вверх.
Самоваров потерял дар речи, хотя про себя возопил: «Разрази меня гром, если это не Чипарус!»
— Что, нравится? Отдам недорого, — обрадовался Юрий Валерьевич; он застелил стол газетой, разложил покупки и уже резал колбасу. — Хорошая скульптурка! Жена моя первая, Нинель, привезла из Минеральных Вод; она там отдыхала по курсовке.
Самоваров поднял глаза на стену, где теснились всевозможные картинки, приклеенные к обоям скотчем. Были тут и черно-белые фотографии, на которых рядами стояли какие-то люди в пиджаках, и календарь за прошлый год с котятами в корзинке, и Алла Пугачева, поющая в тюльпан, и пара разворотов из «Плейбоя» с блондинками в одних трусиках. Среди этой белиберды, выступая над всем прочим толщиной золоченых рам, рядком висели два пейзажа, совсем маленькие, в ладонь, писанные фантастически тонко.
Так как от изумления Самоваров до сих пор не сумел закрыть рот, Юрий Валерьевич подошел к своему иконостасу, оглядел его с гордостью и сказал:
— Ага? И вас прошибло? Я же говорил: и вы бы не устояли, хоть вы моложе. А каково было мне в мои шестьдесят два? Вот я и прописал и ее, и стервеца…
— Вы о чем? — не понял Самоваров.
— Не хитрите! Вижу, вижу, как вы сразу в Галкину фотку уткнулись!
Самоваров отвел глаза от пейзажей и только тогда заметил цветной снимок толстоносой и толстогубой блондинки.
Сахаров торжествовал:
— Хороша чертовка, а? Потекли слюнки? Я сперва эту фотку порвать хотел, а потом сюда прилепил. Можно теперь подойти и плюнуть в ее бесстыжие глаза. Я уже много раз так делал, когда настроение ни к черту или соседи достанут. Верное средство от депрессии.
— А эти картины вам тоже от Нинель достались? — спросил Самоваров, указывая на маленькие пейзажи.
— Ну да, — не моргнув глазом сказал Сахаров. — Она их из Крыма привезла. Такие в Гурзуфе на рынке продаются. Эти-то на деревяшке нарисованы, а есть на булыжниках. Нинель, конечно, хотела сперва картинку на булыжнике купить, это оригинальнее, но потом подумала, трудно везти будет — у нее чемодан был тяжеленный да ящик слив в придачу. В Гурзуфе, знаете ли, сливы необыкновенные!
— Значит, ваша покойная супруга привозила ценные сувениры из отпуска?