Смеясь, она пригнула его шею к себе — она была ниже — и очень крепко, так что ему стало больно, поцеловала в губы. Как только он почувствовал жирную нежность и ягодный аромат ее губной помады, ему показалось, что все пропало и никогда не вырваться ему в другую жизнь.
Но женщина его отпустила. Она сбросила пальто, далеко, в разные стороны отшвырнула с ног туфли на высоком каблуке и побрела в спальню.
Ей было за сорок. На ней хорошо сидел жемчужно-белый английский костюм. Ее волосы были искусно выкрашены в пять цветов — от нежно-пепельного до детски-белобрысого. Помада — ее следы Артем стирал сейчас с губ тем самым носовым платком, которым прошелся по ручкам гардероба — стоила столько же, сколько пара лучших Вариных платьев.
— Заказчики как заказчики, — сказал Артем вслед женщине. — Все на одно лицо. Надоели! Жанночка, я должен сейчас идти. Мы с ребятами договорились потренироваться на радиозаводе.
— Там же одни развалины!
— Как раз то, что нам надо.
— Но мы не виделись почти сутки!
— Жанна, я обещал. Я же не знал, что ты днем придешь. Я думал, ты будешь в офисе.
Жанна стояла на пороге спальни и расстегивала пуговицы на блузке.
— Я и была в офисе, — сказала она. — Встречалась с известным поганцем Кондаковым и его придурками. Кажется, мы таки подпишем контракт. Но я чуть не сдохла в этих туфлях! Выглядела я в них супер, но это стоило мне очередной мозоли. Захромала даже! Вот пришла домой переодеться, переобуться и пластырь наложить. А ты, может, останешься, Тема? Задержишься на полчасика? Разве ты не скучал без меня?
— Скучал, — холодно соврал Артем. — Но я ребятам обещал подскочить к двенадцати. И подскочу. Не хочу, чтоб меня считали козлом.
Он видел в зеркале прихожей, как Жанна ходит по спальне, нарочно раздевается очень медленно и все посматривает на него — ждет, что его одолеет желание. Она считала себя очень притягательной и по-своему была права — бассейн, фитнес-клуб, массаж, любимое солнце Бали (и солярий вдобавок) сделали ее тело коричневым и гладким. Ее подруги не давали ей больше тридцати пяти. Она им верила. Про сорок восемь она давно забыла.
— Тем, а сумку ты зачем берешь? — вдруг насторожилась Жанна. — Ведь у тебя все снаряжение в клубе.
— Я для Витальки взял свою ветровку и старые штаны. Он где-то в гудрон вляпался и свои отнес в химчистку.
Вралось легко. Любые бредни можно выдать за правду, если говорить небрежно, глядя на стену и думая о своем.
— Ты в самом деле собрался на радиозавод? Или у вас вечеринка в фирме? С вашими ужасными девками? — не унималась Жанна. — Смотри, ты дал мне слово!