В успех расследования он верил слабо. Юршева девка въедливая, но что она может? Явно дело с картинами провернули гастролеры, специалисты по галерейным кражам. Это ребята ушлые, они давно уже в столицу махнули, если не за кордон. Пиши пропало!
Александр Степанович сочувственно глядел на серьезный нос Вероники. Старому женолюбу думалось о постороннем: «Интересно, есть ли у Минтая мужик? Не жених даже, а хотя бы так, иногда… Для общего тонуса?»
Никаких порочащих слухов про Веронику в следственном отделе не ходило. Александр Степанович прикинул, мог бы сам он подъехать к такой даме хоть разок? Нет, кажется, не смог бы. Поэтому он строго спросил:
— Какие следственные действия намечаешь, Юршева?
Вероника достала из папки бумагу, исписанную от руки твердым угловатым почерком.
— Я составила список всех, кто посещал туалет первого этажа за последнюю неделю, — сказала она. — Большой ванной в это время никто не пользовался — гостей не было, а прислуга моется и стирает в цокольном этаже. Зато в туалет, с которым ванная совмещена, заходили. Конечно, в список попали лишь те люди, которых определенно видели свидетели. Возможно, кто-то неизвестный побывал в туалете, не привлекая к себе внимания. Этот человек тоже мог повредить кран. Но кто он? За неимением других вариантов хочу пока отработать тех, кто в списке.
— И что, есть перспективные фигуры?
— Я думаю над этим. По свидетельским показаниям, чаще всех туалетом пользовался охранник Павел Савельев. Однако на момент кражи у него есть алиби — он вывозил за город дочь Галашина, однако он мог быть сообщником воров и заранее испортить кран. Также за день до преступления именно в этом туалете побывали сотрудники фирмы «Мечты сбываются». Эта контора организовала праздник для галашинской дочки. Горничная Надежда Матвеева показала, что в тот день чаще других наведывался в туалет некий саксофонист, интересный мужчина, по ее словам. Саксофонист оставался в туалете дольше своих коллег и мочился мимо унитаза.
— Это наводит на размышления, — с ухмылкой согласился Александр Степанович. — Поговори с ним по душам, как ты умеешь.
Вероника ответила ледяным тоном:
— Я буду беседовать со всеми людьми из списка. Неясно, что это даст, но пока это единственная зацепка, которую мы имеем.
— Очень даже ничего, — так охарактеризовал знаменитый Евгений Парвицкий свою репетицию с Нетским камерным оркестром.
Играл великий скрипач вползвука, но лицо его вдохновенно увлажнилось, глаза блестели. Коньяк, принятый в «Адмирале», уже не беспокоил пылкий мозг музыканта, а разлился благородным бархатным теплом по жилам, так что Евгений Ильич живо ощущал, как трепещет и живет в нем каждая мышца, каждая клетка. Он любил себя таким. Он предчувствовал великолепный концерт. Оркестр оказался приличным, играл суховато, но точно; дирижер не умничал, но и не трусил. Счастливый жар грядущей удачи уже дышал в лицо Парвицкому. Евгения Ильича даже не заботило, сможет ли местная публика оценить то, что он сегодня сделает.