— У тебя вообще чувствуется мужское воспитание, — пошутил Калачников.
— Если ты намекаешь, что я бываю жестковата или упряма, то так воспитал меня не дедушка, а жизнь. Кстати, я только поступила на первый курс мединститута, когда умер и он.
— О Господи! — воскликнул Петр. — Сколько же тебе пришлось пережить?! Я сейчас разрыдаюсь! На примере твоей жизни можно написать душераздирающий английский роман о маленькой девочке, на которую обрушились всевозможные невзгоды, но, преодолев их, она все же стала кандидатом медицинских наук и вырастила прекрасного сына.
— Я не была идеальной, — засмеялась Марина. — На втором курсе на студенческой вечеринке я напилась так, что меня потом подобрала на улице милиция. Об этом сообщили в деканат, и меня едва не исключили из института. Спасло меня то, что ректор был старинным другом моего деда. А на четвертом курсе мне пришлось уйти в декретный отпуск.
— Хотя бы раз в жизни напиваются все, — поддержал ее Калачников. — А с сексом все еще сложнее. Я впервые сделал это в шестнадцать лет с двоюродной сестрой.
— С сестрой?! Как ты мог?!
— Я же сказал, с двоюродной!
— Какая разница?!
— Мы оба этого очень хотели.
— Все равно бесстыдник!
— Кто бы говорил…
После ресторана они по требованию Ильи заехали еще в парк Горького и посетили практически все имевшиеся там аттракционы. В другой ситуации Марина вряд ли бы устроила сыну такой праздник — удовольствий, как и сладкого, должно быть в меру, — но она понимала, что делает одолжение еще и Петру.
На большинстве аттракционов Калачников катался вдвоем с Ильей, а Марина оставалась внизу. И теперь уже мальчишка, когда ему становилось страшно, сам вцеплялся в ладонь нового маминого знакомого, сам прижимался к нему.
К дому Волкогоновой Калачников подъехал уже около десяти вечера. После целого дня, проведенного на свежем воздухе, и массы ярких впечатлений Илья заснул на заднем сиденье еще на полдороге. Петр сказал, чтобы Марина не будила сына, и на руках отнес его наверх. Поднимаясь в лифте, он думал о том, что еще ни одно существо в мире не доверялось ему так, как этот белобрысый мальчишка.
Пока Марина в детской раздевала и укладывала сына, Калачников сидел в гостиной на диване. Потом она появилась в проеме двери и спросила:
— Хочешь чаю?
— Нет, я хочу тебя, — ответил Петр.
В этот раз она не стала возражать, а деловито, как после десяти лет брака, заявила:
— Подожди, я приму душ.
Вскоре Калачников услышал, как в ванной комнате зарычали старые трубы и зашумела вода. Тогда он тоже разделся и пошел к Марине.
Ничего путного под душем у них не получилось, только налили много воды на пол. Так что, прежде чем пойти в спальню, им пришлось поработать тряпками — Марина боялась, что зальет живших снизу соседей.