– Тим, поставь коня в стойло. – Попросил Сергуня парня с телефоном и передал тому мотоцикл.
– С превеликой радостью, мин херц.
Они поднялись на четвертый этаж семейного общежития и прошли в самый конец длинного коридора. По Аленкиным понятиям, комната была приличных размеров, но обставлена только самым необходимым. По середине ее стоял обеденный стол, прикрывая собой раскладной диван, прижатый к стене. В углу, на тумбочке, стоял цветной телевизор, у дальней стены книжный шкаф с небольшим количеством книжек и журналов, окна были зашторены большими цветастыми занавесками.
– Уютно у вас. – Сказала Алёнка, снимая туфли. – А, Нина Васильевна, на работе?
– Ты, что, не знаешь? Я же тебе писал…
– Н-нет. – Пожала плечами Алёнка.
– Нет больше мамы. И, тётки, тоже нет. С работы не вернулись.
– Как? – уставилась на него Алёнка.
– Про аварию на химзаводе слышала?
– Нет.
– Ах, да!.. У нас, ведь, чем громче грохнет, тем тише слышно. – По-взрослому усмехнулся Сергуня и, спросил. – Не помнишь, сколько ты от меня писем получила?
– Около пяти… вроде…
– Понятно. – Сказал он и, к её удивлению, прикурил сигарету. На это она ему ничего не сказала, просто было как-то непривычно видеть Сергуню таким взрослым. Он подобно Лукичу, глубоко втягивал в себя дым и медленно задумчиво его выпускал.
– А, когда это случилось, с мамой?.. – осторожно, чтобы не очень его расстроить, спросила Алёнка.
– Да, уж, с полгода, как… Теперь, вот, один.
По его интонации в голосе, Алёнка поняла, что горечь утраты он уже пережил и смирился со своей судьбой, а потому в свою очередь тоже призадумалась, опустив низко голову. Ей хотелось излить Сергуне всё, что произошло с нею за последнее время, но вчерашнее удерживало, заставляя терпеть!..
– Я, теперь, тоже одна. – Тихо произнесла Алёнка.
– Ты-то… с чего?! – Захлебнулся дымом Сергуня.
– Мама утонула… Белье полоскала и упала в воду, пока я… пока мы… – Она ни в какую не желала признавать, что мать покончила с собой. – Вчера девятый день был. – И, её снова прорвало… Алёнка села на диван, уткнулась лицом в стол и принялась рыдать, вытесняя из груди этот снова скопившийся противный ком. Сергуня стал, как мог, успокаивать подругу детства, поглаживая ладонью по её трясущимся плечам, по спине, по волнистым шёлковым волосам… и тут, в комнату по-свойски, без стука, вошла рыжая девчонка.
– Привет, парниша. – Сказала она таким тоном, будто Алёнки здесь вовсе не было. Присев, упитанным задом на угол стола, достала из пачки сигарету и прикурила, слегка улыбаясь и прищурив глаз от попавшего в него дыма. Алёнка всхлипывая, вытирала слёзы, будто сквозь туман, поглядывая на курившую конопатую гостью.