– Почему-то всегда кончается тем, что на мне остаются следы того, что он ел. Алессандро выглядит более опрятным.
– Ему хотелось сказать в школе, что он – брат Джесона, – вздохнула Изабелла.
– Думаешь, он сможет сохранить свою фамилию в тайне? – вдруг заволновалась Наташа.
– К сожалению, за последние четыре с половиной месяца он многое узнал об умении хранить тайны, благоразумии, осторожности и опасности. Он понимает, что первые три необходимы, чтобы избежать последней.
– Весьма серьезный урок для пятилетнего мальчика.
– Так же как и для тридцатидвухлетней женщины, – добавила Изабелла, и Наташа знала, что она говорит правду.
– Надеюсь, ты это помнишь, макаронная рожица. Я была не в восторге от того, что ты хочешь выходить. Алессандро – это одно, он просто никому не известный ребенок. Чего никак нельзя сказать о тебе.
– Но это можно было бы устроить.
– Что ты надумала, пойти к хирургу, сделать пластическую операцию и приобрести новое лицо?
– Не говори ерунду. Можно вести себя соответствующим образом, если хочешь, чтобы тебя заметили. Я могу повязать шарф, надеть брюки и темное пальто.
– Темные очки, приклеить бороду и усы. Правильно. Послушай, Изабелла. Сделай мне одолжение. У меня очень слабые нервы. Если ты собираешься начать бродить по Нью-Йорку, то у меня может произойти нервный срыв. В таком случае я не смогу закончить книгу, не получу следующий аванс, авторский гонорар иссякнет, мой издатель меня уволит, а мой ребенок умрет от голода.
Но Изабелла лишь смеялась, слушая ее.
– Наташа, я обожаю тебя.
– Тогда будь хорошей подругой. Сиди дома.
– Я не могу. Ради бога, Наташа, мне нужен воздух, не говоря уж об остальном.
– Я тебе его куплю. И попрошу прислать в твою комнату. – Наташа улыбнулась, но никогда еще не была более серьезной. – Если ты начнешь разгуливать по Нью-Йорку, кто-нибудь обязательно узнает тебя. Репортер, фотограф, какой-нибудь знаток моды. Господи, возможно, даже сотрудники ежедневника «Женская одежда».
– Я их не интересую. Только мои коллекции.
– Ты шутишь, дорогая? Не обманывай ни себя, ни меня.
– Поговорим об этом позже.
Так и не решив вопрос о прогулках Изабеллы, они разошлись по своим делам: Наташа затерялась среди кип бумаг, множества наполовину выпитых чашек кофе, держа в голове иллюзии и характеры придуманного ею мира; Изабелла вернулась к своему блокноту с поспешными пометками, к аккуратно сложенным документам, к длинному перечню тканей, имевшихся сейчас на складе, к образчикам материи, рисункам моделей. Ни одна из них даже не услышала, как в половине четвертого дети вернулись домой, и только спустя еще два часа они встретились на кухне, голодные и уставшие.