Блуждающие огни (Домино) - страница 14

Работал у них в управлении сотрудник по фамилии Дзядович, не хуже и не лучше других. О том, что он являлся агентом банды, они догадались, когда тот удрал накануне облавы на Рейтара. Разумеется, это он предупредил его, а потом вступил в банду под кличкой Черный. А Ставиньский?

Элиашевич снял рубашку, подошел к умывальнику, открыл кран, поставил на полочку небольшое зеркальце и начал разводить кисточкой мыло для бритья. Да, времени совсем не хватает, уже несколько недель не был у мамы. Может, сегодня удастся выкроить несколько минут. Ставиньский. Давно уже в милиции, наверное, с первых дней. Из этих мест. Во время операций его ни в чем нельзя было упрекнуть. Раза два вместе со своими милиционерами он успешно отражал налеты бандитов, в том числе и банды Рейтара. И все же надо будет к нему приглядеться, поручить Грабику, пусть установит, кто беседовал с Годзялко, кто в это время там находился, и вообще, пусть разузнает все о милиционерах из этого участка, и особенно о Ставиньском.

Элиашевич ополоснул под краном лицо, освежился одеколоном, затем достал из письменного стола белоснежную накрахмаленную рубашку. В это время в дверь постучали.

— Войдите!

Вошел дежурный офицер со срочным донесением:

— Товарищ капитан, только что получено сообщение из милицейского поста в Браньске, что ночью и под утро в Рудском лесу со стороны хутора Чапле-Блото была слышна стрельба.

— Сообщили какие-нибудь подробности?

— Нет, больше им ничего не известно.

— Объявить общую тревогу. Всем по машинам. Солдаты вернулись?

— Да, час назад.

— Хорошо. Соедините меня сейчас же с подпоручником Боровцом.

Дежурный исчез за дверью. Элиашевич перекинул через плечо кобуру с пистолетом и потянулся за висевшим на спинке стула пиджаком.

В излучинах Нужеца и Буга до самых восточных границ Польши раскинулись огромные лесные массивы, и среди них могучий Рудский лес, оставшийся от великолепной когда-то старой смешанной пущи с разнообразными хвойными и лиственными деревьями. В мирное время он служил местом паломничества для грибников и любителей ягод. Бедняки из окрестных сел ходили сюда за хворостом. Война уже закончилась, а Рудский лес все еще не знал покоя. Зимой сорок четвертого года на север и на запад через него шли войска, спешившие на фронт. Потом он стал пристанищем для банд. Днем и ночью перекатывалось по нему эхо выстрелов, лес дичал, безжалостно истреблялась в нем дичь, гибли случайно забредшие сюда люди. Окрестные жители боялись Рудского леса. И теперь там гнили на корню грибы, опадали или засыхали на ветках ягоды.