– Что именно?
Он сжал челюсти и выдавил из себя:
– Надири!
Это был последний удар, который прорвал плотину моего гнева и обиды:
– Я носила его двадцать лет, Эриас! Да, кроме семьи меня никто не видел, но я слишком похожа на сестру и мать, и достойна того, чтобы меня ХОТЯ БЫ считали милой. Про красивую я уже молчу, но настолько страшной, чтобы смотреть и кривиться от отвращения, я точно не выгляжу. Я Рандованс, и моя честь не позволит скрывать свое лицо после замужества. Это означало бы, что я боюсь или стыжусь его. Мне нечего стыдиться крови, которая течет во мне. И боятся тоже нечего... Я устала бояться, Эриас. Я люблю тебя, но если тебе даже смотреть на меня противно, то я не настаиваю на продолжении. Ты свободен, впрочем, как и я! В этом нет проблемы.
Я слишком привыкла полагаться на надири, которое скрывает мои мысли, мои эмоции, мои чувства, а сейчас словно обнаженная перед ним без защитной черной маски. Я привычно играла голосом, совсем забыв, что он видит меня насквозь и может читать все, что я чувствую, у меня на лице. В этот момент я думала только о том, что я проиграла, даже так удачно начав. Печальный факт, что от меня отказался муж через несколько минут после дезактивации надири, опозорит окончательно. Меня, которая и так ущербна, внешность не спасет от отчуждения и пересудов. Каждый на родине будет гадать, что же еще я скрываю, что от меня – невиданное дело – отказался даже муж, сняв надири. Скрывать это бессмысленно. Всем заткнуть рты невозможно, и правда всплывет когда-нибудь, причем в самый неожиданный момент. Именно поэтому вторым девизом нашего рода стало: «Используй правду как оружие, ложь – это дорога слабых и путь к поражению.»
Я проиграла свое будущее, а ведь утро было таким радушным и предвкушающим, обед – томительным, а вечер – сладким и будоражащим мои самые сокровенные чувства и желания. Итогом дня стал мой позор. Как же тяжело осознавать беспросветное будущее. Если бы не была такой трусливой, отвезла бы перпили на Карияр отцу, а потом... Потом бы нашла способ уйти из жизни, не опозорив княжескую семью. Но я слишком люблю жизнь, даже такую, которая мне теперь будет.
Тяжело встала, опершись о край кровати, тело не слушается, но я взяла себя в руки и двинулась мимо слишком пристально наблюдающего за мной Эриаса. Словно хищник следит за самонадеянной добычей и готовится напасть. Он не дождался момента, когда я поравняюсь с ним, сам сделал пару стремительных шагов и схватил меня за плечи, слегка встряхнув, заставляя откинуть голову, чтобы посмотреть в глаза. А потом хриплым, слишком напряженным голосом заговорил, словно пытаясь достучаться до неразумного: