– Честь Рандованс дороже жизни и старше самой смерти.
Я закрыла глаза, а потом заставила себя встать и глухо произнести девиз нашего рода, известный многие тысячелетия.
Страх накатывал волнами, а внутри все сжималось от напряжения. Папа подошел и погладил по надири, прикрывающему мою голову, потом заглянул в глаза, склонившись надо мной, и тихо произнес:
– Прости, девочка моя, но только на тебя никто не подумает, и если узнают, что ты на корабле с Лиси, никому из имперских советников не придет в голову, что это опасное мероприятие – отчаянная попытка спасти наше незавидное положение. Я знаю, как тебе больно признавать это, но все знают о твоей... хм-м-м, особенности, и это должно сыграть нам на руку.
Я в отчаянии положила ладонь папе на грудь, чувствуя, как она при этом напряглась, и прошептала, собираясь попросить:
– Я...
– Нет, Лельвил! Никаких отсрочек, вас будут охранять самые лучшие наши телохранители. – бросив на меня последний взгляд, уже чуть мягче добавил. – Я пошлю с тобой Асиандра, слышал у вас хорошие дружеские отношения.
Вскинулась, чтобы папа не сказал и не подумал лишнего:
– Он ухаживает за Ринис, ты же знаешь, мы подруги, а Асиандр часто заходит к ней, только по этой причине мы общаемся с ним, отец. Ничего больше!
Он задумчиво нахмурился, выдав ожидаемую фразу. Только потому что ожидала ее, не расстроилась.
– Да? Жаль, Лельвил, этот мужчина смог бы взять твою слабость на себя и прикрыть ее своим завидным мужеством. Я надеялся...
Потом, видно заметив мои расстроенные влажные глаза, резко замолчал, снова потрепал по надири и жестом отпустил нас. Из его кабинета я вылетела ветром, быстро шла по коридорам, не обращая внимания на встречающихся слуг, подол платья бился вокруг моих ног подобно парусам катамаранов, которые так любил Ронар, самый ярый почитатель морских развлечений.
Двери моих покоев с мягким щелчком закрылись, и я обессилено плюхнулась на диван, чувствуя себя раздавленной и в очередной раз униженной.
Ну и пусть, я все о себе знаю, и это главное. Подняла руку и нажала на груди кнопку электронного замка. Надири беззвучно и медленно заскользило по телу, открывая его для свежего воздуха и собираясь в кулон-фиксатор. Через несколько секунд, надири висело у меня на шее в виде небольшого кулона на цепочке, а его центр представлял собой считывающее устройство отпечатка моего пальца. Только в одиночестве и в кругу семьи во время посиделок или за трапезой, я могла не активировать надири и находиться с открытым лицом. Все остальные даже не представляют, как я выгляжу, потому что надири скрывает тело полностью – от макушки до кончиков пальцев ног и рук.