Том украдкой бросил еще взгляд, пока внимание Юнипер было приковано к своей младшей подруге. Юнипер не была Еленой Троянской; несовершенство ее лица помрачило его рассудок. У любой другой женщины подобные черты казались бы приятными, но не лишенными изъяна: слишком широко расставленные глаза, слишком длинные волосы, щель между передними зубами. Но в ее случае они создавали избыток, буйство красоты. Ее отличала от прочих особенная живость. Она была сверхъестественно красива и в то же время совершенно естественна. Ярче, сочнее, чем все остальное.
— У пруда, — говорила тем временем Мередит. — Помнишь? Он пришел меня проведать.
— О да, — отозвалась девушка, Юнипер Блайт, поворачиваясь к Тому.
И что-то внутри его оборвалось. У него перехватило дыхание, когда она улыбнулась и заявила:
— Вы плавали в моем пруду.
Она поддразнивала, и ему захотелось произнести что-нибудь легкомысленное, пошутить, как в былые времена.
— Мистер Кэвилл тоже поэт, — сообщила Мередит; ее голос доносился откуда-то со стороны, издалека.
Том попытался сосредоточиться. Поэт. Он потер лоб. Он больше не считал себя поэтом. Он смутно помнил, как отправился на войну за опытом, полагая, что сможет открыть тайны мира, увидеть вещи в новом, ярком свете. И он увидел. О да, увидел. Вот только то, что он увидел, в стихах не описывают.
— Я больше не пишу, — возразил он. Это была его первая фраза, и он почувствовал необходимость ее исправить. — Я был занят. Другими делами. — Теперь он смотрел только на Юнипер. — Я живу в Ноттинг-Хилле.
— А я в Блумсбери, — ответила она.
Он кивнул. Ему было отчасти неловко встретить ее во плоти после того, как столько раз в самых разных ситуациях он представлял ее.
— Я в Лондоне почти никого не знаю, — добавила она.
А он недоумевал, то ли она простодушна, то ли прекрасно осведомлена о своих чарах. Как бы то ни было, нечто в ее тоне заставило его осмелеть.
— Вы знаете меня, — напомнил он.
Она с любопытством поглядела на него, наклонила голову, как будто прислушиваясь к его мыслям, и улыбнулась. Достала блокнот из сумки и что-то написала. Когда она протянула листок, ее пальцы коснулись его ладони, и его словно пронзил электрический разряд.
— Я знаю вас, — согласилась она.
И ему показалось, тогда и каждый раз, когда он мысленно воссоздавал их беседу, что на свете нет и не было более точных и истинных слов.
— Вы идете домой, мистер Кэвилл?
Мередит. Он совсем о ней забыл.
— Да, сегодня день рождения у мамы. — Он посмотрел на часы; цифры показались бессмысленными значками. — Мне пора.
Мередит улыбнулась и подняла два пальца буквой «V»; Юнипер просто улыбнулась.