Мессалина (Ванойк, Раше) - страница 162

Услыхав шорох шагов по гравию, Гай обернулся. Мессалина почувствовала стеснение в груди — такого с ней еще никогда не было в присутствии мужчины. Его тоже, как ей показалось, охватило волнение, но он быстро справился с ним. Сделав несколько шагов вперед, он приветствовал ее.

— Мессалина, — сказал он затем, — я счастлив встретить тебя в этом саду, поскольку хотел поблагодарить за письмо, которое мне вручила твоя служанка. Я так спешил почтить память друга, что тотчас воспользовался данной мне возможностью. Прости, если я побеспокоил тебя, но я здесь долго не пробуду.

— Гай, ты здесь желанный гость. Меня ты ничуть не побеспокоил, я надеялась тебя увидеть, поскольку хотела бы поговорить с тобой.

— Ты оказываешь мне большую честь.

Она села на мраморную скамейку и пригласила молодого человека сесть рядом.

— Гай, — вновь заговорила она, — я боюсь, как бы какое-нибудь недоразумение не отдалило нас друг от друга, и я еще больше опасаюсь, что ты станешь дурно судить обо мне из-за той клеветы, которую многие римляне и сенаторы распространяют обо мне.

— Поверь, Мессалина, я никого не осуждаю на основании одних лишь слухов, я пропускаю их мимо ушей. Но я признаю, что было время, когда я судил о тебе строго, поддавшись обманчивому внешнему впечатлению. Я знаю, что ошибался, ведь я претендовал тогда на роль блюстителя нравов. Я обязан своему другу Валерию тем, что понял тщету всей той философии, которую проповедуют стоики. В сущности, они разумны и скромны поневоле, оттого, что никто не покушается на их целомудрие. И еще я знаю таких, которые проповедуют воздержанность, а сами предаются тому, что я когда-то считал пороками. Вот, кстати, посмотри на эту урну с прахом человека, который хотел жить без сумасбродства: от него не осталось ничего, кроме этого пепла! Я убедился, что гораздо лучше в полной мере наслаждаться жизнью и не пытаться навязывать другим строгую мораль, которая только делает еще менее приятным наше пребывание в этом мире. Прав наш великий Гораций со своим призывом «ловить день», ловить каждое мгновение. Надо радоваться жизни, и пусть нас считают сластолюбцами-эпикурейцами. Если мир платоновских «идей» действительно существует, мы не лишимся его из-за таких безделиц.

— Гай, я в восторге оттого, что ты воспринял эту лучшую из всех моралей. Я тоже из тех, кто считает, что лучше умереть молодым, напившись допьяна из чаши жизни, чем умереть в преклонном возрасте, прожив много лет в скуке и печали. Лучше быть Александром Великим и уйти из жизни в тридцать лет, завоевав мир, чем почить в безвестности столетним стариком, возделав свое поле, как предписывает нам Вергилий.