Внезапно повернувшись, Мессалина спросила:
— А что ты делал до службы в нашем доме?
— Я жил у Симона. Это он отпустил меня на волю.
— Кто этот Симон? У него не римское имя.
— Он самаритянин, долго жил на Востоке, в Палестине и в Египте, прежде чем обосновался в Риме. Здесь он снискал себе громкую славу. Он уверяет, что познакомился с галилеянами, которые тайно поклоняются божеству в облике осла, — говорят, что оно способно воскрешать мертвых. Потом он отправился в Египет, где был приобщен к мудрости египтян в одном мемфисском храме, а потом приехал на Кипр и там купил меня как раба.
— Почему он тебя освободил?
— Думаю, за заслуги, которые я ему оказывал тем, что хорошо управлял его имуществом.
— Ты был его любовником?
— Был и долго, — признался Саббио. — Потом он увлекся одним мальчиком, совсем молоденьким, он ведь любит только подростков. Отчасти поэтому он меня отпустил.
— А он богат?
— Очень.
Они остановились возле теплого бассейна. Мессалина пошла к воде, а Саббио лег на бок возле самого края, опершись на локоть.
— Каким образом он разбогател? — спросила Мессалина, медленно погружаясь в воду, которая доходила ей уже до груди.
— Можно сказать, благодаря своим способностям.
— И что это за способности?
— Он умеет предсказывать будущее, поскольку владеет разными способами гадания, и потом, он может творить настоящие чудеса… Даже летать и ходить по воде.
— Ты видел, как он летает?
— Я — нет, но некоторые уверяют, что видели.
— Где он живет?
— Возле Аппиевой дороги, неподалеку от гробницы Цецилии Метеллы.
— Почему ты покинул его, когда он тебя освободил?
— Из-за Елены. Это жена Симона. Она красива, как богиня, а он предлагает ее своим гостям, словно простую рабыню. Я был в нее влюблен.
— Она действительно так хороша?
— Пока я не увидел тебя, я считал, что она самая красивая женщина на свете.
— А теперь?
— Теперь мне кажется, что в ней нет ничего особенного.
Ответ польстил Мессалине, и она рассмеялась. Отплыв, она стала медленно возвращаться.
— Почему же ты ушел от Симона, если был влюблен в его жену? — спросила Мессалина, восстанавливая нить разговора.
— Пока я был рабом, я не мог уйти и был вынужден страдать, видя, как ею обладают все мужчины, приходящие к Симону. За это они хорошо ему платили. Став свободным, я пожелал удалиться, чтобы не сносить больше такое положение. Кстати, я во всем признался Симону, который поначалу ответил, что позволит мне вкусить ядовитых прелестей Елены. Но он уточнил: с условием, что я не сделаюсь ее Парисом, иначе говоря, чтобы я и помыслить не смел о похищении Елены, как поступил царевич-пастух Парис с Прекрасной Еленой, о которой Симон утверждал, что его жена — это ее перевоплощение. Я бы, конечно, попытался это сделать, но однажды я не смог сдержать себя и бросился на человека, который, заплатив Симону, позволил себе ударить ее. После этого случая Симон сказал, чтобы я больше никогда не появлялся в его доме. Но я не могу обижаться на него, он все же был добр со мной.