— Я приберег для вас еще и не такое зрелище, — ответил Калигула.
Он подошел к обрыву, чтобы полюбоваться причудливо изрезанным побережьем в цвету. Хрустально чистое, безмятежное, лазурное море доносило отзвуки своих таинственных глубин, где обитают тритоны и сидят на золотых тронах нереиды во дворце своего отца Нерея. Все молчали, слышался легкий шум ветерка, колыхавшего туники, стрекот кузнечиков и гудение пчел, перелетавших с цветка на цветок.
— Какой прекрасный вид, Трасилл, — сказал Калигула. — А знаешь ли ты, что у тебя есть знаменитый предшественник? Ведь не иначе, как у этого мыса трубач Мизен в троянской армии, пришедшей за Энеем в эти места, осмелился соперничать с богами, играя на своем инструменте. Тогда Тритон сбросил его в море… где он и утонул… он, как и я, не умел плавать. Но ты-то, Трасилл, я надеюсь, умеешь плавать?
Старик, которого преторианцы толчками заставили приблизиться к Калигуле, гордо смерил его взглядом. Император прищурился и с обычным своим язвительным смехом проговорил:
— Итак, Трасилл, сделай нам последнее предсказание: скажи, верно ли ты предвидел час своей смерти?
— Знай, Калигула, — отвечал ему старик громким и твердым голосом, — что момент нашей смерти известен одним лишь богам. Но тебе я могу предсказать, что за твои жестокие безумства тебя постигнет страшная, но заслуженная гибель из рук тех, кто в эту минуту смеется надо мной, желая угодить тебе. Ибо ты самый отвратительный тиран, которого изрыгала земля.
Сказав эти слова, заставившие Калигулу побледнеть, старик бросился в пропасть. Снизу послышался треск сломавшейся ветки и грохот падающих камней, которые тело увлекало за собой. Потом снова наступила тишина.
— Мне не следовало позволять так быстро умереть этому провозвестнику несчастий, — сквозь зубы процедил Калигула.
— Чего ты боишься? — заговорил находчивый Геликон. — Трасилл никогда не умел ни обнаруживать истину, ни предсказывать будущее. Ты сам заметил, что он всегда говорил обратное тому, что происходило в действительности.
Калигула уже приготовился ответить, когда с моря донесся глухой шум.
— Подойдите, подойдите, — велел Калигула приближенным. — Вот новое и притом бесплатное зрелище, за него сенаторам не придется выкладывать свои динарии.
Все подбежали к краю обрыва. Оттуда было видно, как преторианцы, исполняя приказание Калигулы, которое император дал их начальнику, прежде чем уехать на колеснице, сталкивали людей с моста, пронзали мечами тех, кто старался защититься, и били тех, кто, упав в море, пытался выбраться из воды и снова влезть на мост. — Раз они не желают воздавать хвалу цезарю, пусть, по крайней мере, у них будет причина проклинать его, — произнес Калигула в качестве надгробной речи.