— Зачем тебе понадобилась моя дружба?
— Я мог бы быть твоим пособником. Ну например, я сумел бы заставить тебя забыть Валерия Азиатика или отомстить за себя.
Она удивленно взглянула на него.
— Разве в нашей резиденции в Байях есть соглядатаи?
— Слуги болтливы, однако это Клавдий поручил мне присматривать за тобой.
Мессалина смотрела на него, сощурив глаза, словно кошка, подстерегающая добычу.
— Итак, — продолжал Мнестер, — Азиатик в Риме. Я много раз его видел — на форуме и в других местах.
— Я догадывалась, что он никуда не уезжал.
— Его дерзость, думается мне, заслуживает наказания. Как по-твоему?
— Я поразмышляю об этом.
— Впрочем, ты могла бы пригласить его в свой новый дом.
— В мой новый дом?
— Один богатый патриций из числа моих знакомых хочет продать дом у подножия Квиринала, неподалеку от дома Аттика.
— И что же?
— Дом очень красивый и построен великолепно. Не слишком большой, но вполне подходящий, чтобы принимать друзей без всяких помех. Стоит в окружении садов, так что поблизости нет назойливых соседей. Клавдий мог бы тебе его подарить. Достаточно, чтобы ты пожаловалась на ночные шумы, которые доносятся с форума и мешают тебе спать. Если пожелаешь, я смогу приводить к тебе туда самых красивых и умных мужчин Рима, к тому же умеющих хранить тайну.
Мессалина на мгновение задумалась. Идея привлекала ее; она тотчас нашла способ, как убедить Клавдия удовлетворить ее каприз.
— Завтра, — наконец сказала она, — ты нанесешь визит Клавдию, в то время, когда я тоже буду у него. Ты заговоришь с ним о покупке дома как о выгодном деле — не для него, разумеется, а для людей из его окружения. Тут вмешаюсь я и попрошу приобрести этот дом для меня.
— Доверься мне. Месяца не пройдет, как ты сможешь обосноваться на новом месте.
— Я доверяю тебе, Мнестер. Но с этого момента бойся когда-либо пытаться меня обмануть.
— Я никогда не смогу даже помыслить об этом, — проговорил он, взяв ее руку и поднеся к губам.
Клавдий не хотел никаких празднеств, но в конце концов уступил. Он и представить себе не мог, что Мессалина одна подготовит свадьбу его дочери Антонии и Помпея Магна и организует игры в честь его, Клавдия, пятидесятилетия. Сенаторы и в особенности военачальники-преторианцы высказались в пользу императрицы, вмешался и Мнестер. Император сдался.
В первый день августа 41 года в Риме царило веселье.
Торговцы расположили свои прилавки на подступах к театру Марцелла. Там можно было приобрести подушки для сидения на театральных скамьях, шляпы разных фасонов, зонты, веера. В тени портиков устроились продавцы фруктов и лепешек. Женщины жарили на маленьких печках из обожженной глины кур на вертеле и обжаривали галльские сосиски; подростки сновали по улицам, предлагая воду из бурдюков, которые носили на поясе, а кабатчики разместили под тенистыми платанами амфоры с вином и ячменным пивом. Вокруг с шумом бегали ребятишки, ища случая стянуть фрукты и сладости. Самые отчаянные взбирались на крыши домов и сгоняли оттуда птиц.