– Артем Георгиевич, я, возможно, мало разговариваю, зато многое замечаю и еще больше думаю. К тому же мой ум имеет склонность к анализу. Просто до сих пор меня мало занимали семейные дрязги, теперь же все переменилось.
– Ясно. Дальше.
– Надеюсь завтра днем получить достаточно материала, чтобы прижать Катерину к стенке и заставить ее быть со мной откровенной. Барышня любит крутить романы с женатыми миллионерами и опасается огласки, а также мести их жен. У меня есть идея, как ее раскрутить.
– Может, поделитесь? – максимально спокойным голосом спросил Артем.
Энергия и предприимчивость Агриппины вызывали у него восхищение и в то же время пугали. Пока ее идеи срабатывали и были полезны, но кто знает, куда девушку занесет в следующий раз?
Агриппина слегка покраснела и неуверенно взглянула на собеседника. Но увидев в нем искренний интерес, заботу и отсутствие всякой насмешки, решилась.
– Катерина выложила в Интернете фото, которые сделала прошлой ночью. То есть полный и подробный отчет о моих безумствах. Сайт оказался достаточно популярным, и буквально час спустя после его появления в Сети мне стали звонить коллеги по работе с криками «вау!». Учитывая, что до сих пор никто из моих подруг представления не имел, чья я дочь и к какому социальному слою принадлежу, мне предстоит выяснение отношений, а возможно, и потеря привычного круга общения. – Гриппа чувствовала, как в ней с новой силой вспыхивает жажда мщения. Ведь из-за этой стервы Тиховлиз она может лишиться своей тихой гавани, своего собственного мира, обыденного, рядового и трудового. И девушка плотоядно улыбнулась: – Думаю накормить ее той же пилюлей. Для начала выложу самые безобидные сюжеты и подожду звонка. А потом буду действовать по ситуации.
– Одна вы это делать не будете! – решительно заявил Артем. – Я тоже склонен к наблюдению и анализу, поэтому могу с уверенностью сказать: эта девица ни перед чем не остановится, если задеть ее за живое. То есть за толстый кошелек.
Сокольский оперся локтями о колени и устало опустил голову на ладони. Макинтош давно уже счастливо сопел на руках у Гриппы, шум за окном затих, в квартире стояла сонная тишина, свет торшера убаюкивал. Голова работала с трудом, глаза слипались.
– Артем Георгиевич, по-моему, вам пора в постель, – раздался над ухом голос Агриппины. – Вы сейчас сидя заснете.
Рука девушки легко опустилась на плечо Сокольского.
– Идите, ложитесь. Я поеду домой, а завтра мы созвонимся.
Агриппина встала, Макинтош недовольно мявкнул и потянулся. Артем разлепил веки и, встряхнувшись, тоже поднялся. Часы показывали половину второго ночи.