В старом альбоме нашел фотографии
Деда, он был командир Красной Армии.
Сыну на память, Берлин сорок пятого.
Века ушедшего воспоминания.
— Значит, мы будем в Берлине через три года. «Дед», «века ушедшего» — значит, начало двадцать первого века. Иначе сказали бы прадед.
— Так. Что еще о них можно сказать?
— Мне первая их песня покоя не дает. Что за «безнадежный бой», который они проиграли? Война, о которой та песня, «давай за жизнь, усталость — не победа»? С какой войны они к нам попали? С кем? И там, у Киркенеса, в спецгруппе высочайшей выучки никто не знал язык вероятного противника? Бред, быть такого не могло! А вот английский знали все!
— А отчего вы решили, что они попали сюда помимо своей воли? И вернуться не могут?
— Я подумал сначала, что это задуманный план. Но кое-что не сходится. Если бы наши потомки с самого начала желали помочь нам выиграть войну, они бы сделали иначе. Например, перебросили бы ударную армию на Белостокский выступ двадцать первого июня. Или с самого начала вышли бы на связь и дали информацию. Если же это какая-то цель локальная — опять не сходится. Утопили бы «Тирпиц» — и назад к себе. А они импровизируют, причем довольно удачно, на тему «чем бы еще помочь». И не возвращаются.
— Разумно. Но отчего тогда они уклоняются от прямого контакта?
— Есть у меня… одно предположение. Сам не уверен, но… Песни у них хорошие, патриотичные. Но вот про социализм, коммунизм не было нигде! А вот про «погоны» несколько раз мелькнуло! Возможно, у них был контрреволюционный переворот. Восстановление монархии и капитализма. А может, и интервенция англичан.
— Так. И что из этого следует?
— А вы представьте, товарищ нарком, что если бы наша лодка, и провалилась бы в девятьсот четвертый, к началу русско-японской. Знаю, что у нас с ними пакт, но и замполиты на Тихом уже сейчас экипажи накачивают: помни Порт-Артур, отомстим самураям. Что они делать будут? Ясно — топить японцев, и ведь можно было бы весь флот Того утопить, чтобы избежать Цусимы! А после куда? Вроде выбора нет: в других странах такие же короли и империалисты, а тут хоть русские, свои. А с другой стороны, на носу пятый год, затем мировая, Октябрь и Гражданская, а они сами — «кухаркины дети» перед Николашкой и адмиралом Колчаком!
— То есть, по вашему мнению, они после могут выступить против нас?
— Нет, что вы, Лаврентий Павлович! Я о том, что выбор этот им сделать будет нелегко — и в море спокойнее, пока есть топливо, еда и торпеды, ну а воевать им привычно уже, да и враг не такой, как тот, с которым они там воюют.