С полигона поднимаются один за другим два самолета. Они устремляются в небо. Набрав нужную высоту, разворачиваются и летят обратно.
Исии приглашает всех в железобетонное укрытие. Через застекленные амбразуры Семенов видит полигон и привязанных к столбам людей.
Таисья Алексеевна не знала, какую еще пытку придумали японцы, но догадывалась, что затевают что-то страшное. От зноя у нее кружилась голова, мучила жажда.
К полигону приближались самолеты, опускаясь все ниже и ниже. Передний направился прямо к центру, к столбам. Сердце Таисьи Алексеевны сжалось. Боже, что это? Неужели их хотят раздавить, как каких-нибудь букашек?
Но нет. Самолет взмыл кверху и летит над полигоном. Что-то щелкнуло вверху, посыпались осколки посуды и какой-то сор.
Таисья Алексеевна переводит взгляд на землю. По утрамбованному песку прыгают какие-то насекомые. Сколько их — не счесть! Они приближаются к ней. Ползут по оголенным ногам.
«Блохи… зараженные!»— догадывается она.
Вспомнился «азиатский тиф», разразившийся в Харбине в конце 1943 и в начале 1944 годов. Как потом стало известно, японцы специально проводили эксперименты на европейцах. Через газированную воду и хлеб заражали людей. Много умерло тогда русских. Таисье Алексеевне тогда удалось спастись, а теперь…
Она пытается стряхнуть насекомых с ног, со спины. Но веревки больно режут тело. Она стонет, мечется в изнеможении и теряет сознание.
Семенов возвращался с полигона, довольный виденным.
«Нет, что ни говори, а японцы — дошлый народ. Умно придумали эту заразную бомбу. Какой поразительный эффект! Если советские окажут сильное сопротивление, можно в ход пустить бомбу «И».
Ему представилось, как эпидемия чумы или холеры косит вражеские войска. Заражен полк, дивизия, армия. А если сбросить на город, эпидемия, как пожар, охватит всех жителей и будет косить сотнями, тысячами. С таким оружием можно завоевать весь мир. Напрасно он сетовал: японцы — дальновидные политики, у Америки оттяпают и у СССР.
Стояла холодная дождливая осень. Дул сырой напористый ветер. По небу, задевая вершины сопок, нескончаемой вереницей ползли мутные облака.
Далеко по степи растянулся полк. Медленно двигались взводные колонны. Ветер хлестал в лица солдат мокрыми липучими хлопьями. С шапок за воротник шинелей сбегала вода и растекалась по спине. Раскисшая земля липла к ботинкам и сапогам. Шинели, впитавшие обильную влагу, давили плечи.
Арышев шел впереди своей роты, то и дело смахивал рукавом с лица снег. За ним шагали бойцы, несли противотанковые ружья, боеприпасы. Роту замыкали две пароконные повозки. Все больше и больше становились интервалы между рядами, все нетерпеливее ждали солдаты привала.