— А газета у вас русская?
— Конечно! Пожалуйста, посмотрите, — Родзаевский подошел к небольшому столику у стены. На нем лежали подшивки газет и журналов.
Померанцев читал названия журналов: «Луч Азии», «Нация», «Друг полиции». Привлекла внимание солидная подшивка газеты «Харбинское время». Иван начал листать ее. Мелькали серые снимки, крупные заголовки: «Все ближе и ближе к осуществлению лозунга — Азия для азиатов», «Неделя борьбы со шпионажем — в центре внимания российских эмигрантов», «Изучение ниппонского языка — долг каждого эмигранта», «Немецкие войска громят Красную Армию»…
— Когда-то у нас была своя партийная газета «Наш путь», — рассказывал Родзаевский… — Теперь стал журнал «Нация».
Померанцеву хотелось опубликоваться в журнале или газете. Только сумеет ли написать? Ведь никогда еще не пробовал. В этом он признался Родзаевскому.
— Ничего, Иван Иванович, помогу. Дадим в нескольких номерах с продолжением. Пусть узнают о жизни в, СССР русские эмигранты. Кстати, на днях в Харбин приезжает атаман Семенов. Ему небезынтересно будет встретиться с вами.
Предательство Померанцева принесло много неприятностей: в полк несколько месяцев наведывались большие и малые начальники, проводили тревоги, выезжали на рубеж, словно наказывали весь личный состав за совершенное одним человеком преступление.
Весной, когда оттаяла земля, каждый батальон выходил на границу, работал по три-четыре недели на своем участке, перестраивая основные и запасные позиции. Каждый понимал, что предатель мог раскрыть то, что было в секрете.
Арышев хотя и не получил взыскания, но морально чувствовал себя виноватым за Померанцева. И теперь, возвращаясь на рубеж с полкового совещания, он вспоминал Ивана. «Чем он там занимается, подлец? Выслуживается, конечно, перед японцами. Видно, впрок пошло ему бабушкино воспитание».
В повозке с Арышевым ехал Дорохов. Солнце высоко стояло в небе и припекало по-летнему. Взмокли монгольские лошадки, тяжело поднимались в гору. Офицеры слезли с повозки, пошли пешком.
Дорохов делился своей радостью.
— Сегодня я — самый счастливый человек — получил письмо из бюро по учету эвакуированных. Помните, говорил, что под Москвой у меня от бомбежки жена с дочкой погибли. Говорил, а самому не верилось, хотя сообщала знакомая, уверяла, что видела своими главами. А мне какое-то чутье подсказывало, что живы они. Как-то вижу сон. Идем с женой по лугу. Впереди, как козочка, скачет дочурка, цветы рвет. Вдруг разразилась гроза с ливнем. Мы бежим по мосту через речку. В это время все небо осветила молния. Громовой разряд ударил в середину моста. Меня отбросило назад, на берег. Лежу раненый и слышу с той стороны: «Миша, где ты? Мы здесь с Леной». И хотя не верю я сну, но он подтолкнул меня послать запрос. Месяца три не было ответа и вот получаю.