– Почему замужество приводит тебя в такой ужас? – Он был само сочувствие, в точности как образцовый психотерапевт, как Барбара его себе представляла. Он хотел помочь ей разобраться в своих страхах и таким образом преодолеть их.
– Мой развод подкосил меня. Я потеряла веру, – призналась Барбара.
– Но это было так давно, – с нажимом произнес он. – Ты хочешь, чтобы одна неудача разрушила всю оставшуюся жизнь?
– Были еще романы. Я пережила несколько утрат. Слишком много. Мужчины отвергали меня, я отвергала мужчин. Я очерствела.
– Нет, неправда. Ты сдалась.
Барбара обдумала его слова. Он, конечно, прав. Она действительно сдалась и не в силах сделать еще одну попытку.
– Наверное, мне надо бороться.
– Не надо, – сказал Нат. Он знал, что борьба приносит Барбаре одни огорчения: она отождествляла проявление силы с недостатком женственности. – Просто попытайся жить. Будь смелей. Смелость ничуть не умаляет женственности.
И опять он прав. Удивительно, как ему удается понимать ее лучше, чем она сама. Каким-то безошибочным инстинктом он угадывает ее самые сокровенные движения души. Она чувствовала, что может целиком на него положиться, и это ее успокаивало. Барбара примирилась с тем, что он понимает ее лучше, чем она сама себя. Она устала от ошибок и заблуждений. Она устала от необходимости вести бой на два фронта – против Ната и против себя. Это изматывало ее.
Нат Баум обладал всеми качествами, которые она желала бы видеть в мужчине: он был чувствен, образован, остроумен, способен к состраданию. Она будет просто сумасшедшая, если откажет ему. Что еще ей нужно?
В самом деле – она любила его и хотела стать его женой. Пора было перестать терзать и себя, и его.
Когда в последний день февраля високосного года, двадцать девятого числа, Нат вечером приехал к ней, она, едва успев открыть ему дверь, сказала:
– Ты выиграл.
Он обнял ее, так осторожно и бережно, словно она была неуловимая, как ртуть.
– Ты тоже, – сказал он. – Я неплохая добыча.
На другой день Нат явился с большим пакетом от Тиффани.
– Я тебе кое-что купил, – сказал он, протягивая ей пакет. Внутри была большая бледно-голубая коробка. Барбара открыла ее. Писчая бумага: по верхнему краю каждого нежно-кремового листа темно-синими заглавными буквами было напечатано: «Миссис Натан Баум». Такая же надпись стояла и на каждом из почтовых конвертов.
– Они сказали, что адрес можно будет добавить позже, – сказал Нат, – когда мы решим, где будем жить.
– Так ты знал, что я соглашусь!
Барбара подумала только, что заказ канцелярских принадлежностей мог быть выполнен не быстрее, чем за полтора месяца. А это означало, что Нат надумал сделать ей предложение еще в декабре. Значит, давным-давно он уже заказал бумагу, выбрал шрифт и цвет надписи и самой бумаги, и все это он сделал так, как будто уже предложил ей руку и сердце и получил согласие. Он самоуверен, как никто другой, он не знает внезапных приступов сомнений. Хотелось бы Барбаре быть похожей на него. Может быть, живя с ним достаточно долго, она тоже разовьет в себе уверенность. Вдруг это передается, как корь?