– Стремное ты место, конечно, выбрал для съемки, – протянул Вилен, с недовольным видом разглядывая окружавшие их с Марком полуразрушенные деревянные строения.
– Ой, вечно тебе не угодишь! – отмахнулся друг, доставая из кофра фотокамеру и проверяя заряд батареи.
– Мы перлись сюда пять с половиной часов! – Вилен подошел к покосившемуся указателю с надписью «Русалочий угол» и попробовал его выпрямить. Табличка вовсе отвалилась. Он пнул ее и двинулся дальше по деревне. Правда, назвать ее так можно было с натяжкой. – И что тут такого клевого? Ты мне все уши прожужжал.
Марк, увлекавшийся фотосъемкой заброшенных домов и усадеб, восхищенно озирался по сторонам.
– Ооо, в подобных местах мы с тобой еще не бывали, напарник, – он поднес к глазам камеру и сделал пару общих кадров. – На самом краю деревни, – он кивнул в ту сторону, – есть пруд, в котором живут мертвые русалки.
– Живут русалки? – приподнял бровь Вилен. – Мертвые? Дружище, ты хоть понимаешь, что эти три слова как по отдельности, так и вместе звучат одинаково бредово?
Марк улыбнулся и принялся фотографировать ближайший к ним почти полностью сгнивший сарай.
– Когда-то давно эта деревня славилась тем, что здесь жило много молодых девушек – ее тогда еще звали деревней невест. Так уж сложилось, что чаще всего рождались здесь именно девочки, – начал он рассказ, параллельно с этим продвигаясь все дальше и делая снимки буквально всего, что попадалось ему по пути. – И вот однажды сюда пришел колдун из соседней деревни и потребовал, чтобы ему отдали всех местных девушек.
– Неплохо он, – усмехнулся Вилен, с опаской заглядывая в пустые окна ближайшего дома. – И зачем они ему были нужны?
– Да кто ж знает, что у этих колдунов на уме. – Марк пожал плечами и достал из кофра другой объектив для камеры. – Так вот, местные жители, разумеется, отказались от такого «завидного» предложения. Колдун разозлился и говорит: если до завтрашнего вечера вы не одумаетесь, то я всю вашу деревню сожгу, а кости девушек выброшу в пруд.
– Нормально вообще! – невольно возмутился Вилен.
Марк прищелкнул языком, одобряя его реакцию.
– Ну народ его прогнал, в спину ему даже камни кидали, к черту посылали. И на следующий день ближе к ночи колдун, как и обещал, поджег деревню. Сгорели все постройки, девушки все погибли, старики, дети… Несколько человек только в живых остались, и те после трагедии уехали отсюда.
Рассказчик сфотографировал колодец, пожалуй, единственный в округе оставшийся нетронутым.
– Вот ведь гад! – не удержался Вилен.
– Спустя много лет нашлись люди, которые захотели тут обжиться, – строили заново дома, осваивали землю… И все вроде было хорошо, да только со стороны пруда все время то девичий смех, то песни, то рыдания доносились, – Марк округлил глаза. – А тот, кто ходил на тот пруд купаться – говорил, что будто его кто-то за ноги все хватает да на дно тянет. Поначалу местные смеялись, думали, водоросли какие. А потом как-то раз один пловец утонул. Второй утонул. И тут стало не до смеха уже.
