— Мисс Киф, буду с вами откровенен. Насколько я могу судить, ваша ситуация не настолько безнадежна, чтобы трахаться с копом.
Она отдернула руку.
— Вам просто нужно ответить на несколько вопросов, и возможно, ваши ответы дальше меня не пойдут. Договорились?
— Да. — Грубовато. Смутное желание, возникшее у нее на мгновение, сменилось обычным презрительным отношением.
— Сай интересовался вашими отношениями с Виктором Сантаной?
— Да.
— Это вам не викторина в школе. Расскажите поподробнее.
Она допила первую бутылку и взяла вторую.
— Он не повышал голоса, ни разу. Он сказал мне, очень спокойно, как будто сообщал, какая завтра будет погода, что я веду себя как шлюха. И что я потеряла всяческие актерские способности.
Она умолкла. Больше ничего говорить она не хотела.
— Ну же, — сказал я.
Она продолжала, но очень неохотно:
— Он хотел, чтобы я отказалась от участия в съемках. Накануне вечером он ходил за мной по дому и обзывал «шлюхой», как будто это мое новое имя. «Что ж ты сегодня так рано спать идешь, шлюха?» Говорил, что я гроблю «Звездную ночь». И все это очень спокойным тоном.
— Когда это началось?
— За неделю до убийства. В понедельник вечером.
— Он угрожал вам увольнением?
— Нет. Он хотел, чтобы я ушла сама.
— Почему?
— Почему? — переспросила она и презрительно усмехнулась, словно я задал ей самый идиотский вопрос последнего тысячелетия.
— Тогда я нарушила бы условия своего контракта, вот почему. Тогда ему не пришлось бы мне платить. И он получил бы страховку от инвесторов и смог бы начать съемки заново.
— Это возможно?
— Конечно, возможно. И тогда страховая компания обязала бы меня покрыть их расходы.
— Значит, вы сами уходить не хотели.
— Разумеется, нет. Это безумие.
— Но с чего он взял, что вы уйдете по своей воле, если вас ожидали такие неприятности?
— Потому что.
— Потому что что?
— Потому что он старался расстроить меня до такой степени, чтобы я его начала бояться и сделала все, что он захочет.
— Что он для этого делал?
— Еще до того, как он сообщил, что знает о нашем романе с Виктором, он стал вести себя очень холодно. Очень холодно.
— Он перестал с вами спать?
Она бросила на меня взгляд, выражавший отвращение: я полез своими грязными руками в ее сексуальную жизнь.
— Он даже не хотел ко мне прикасаться, — сказала она. — Больше того, вам наверняка это интересно: когда я попыталась взять его за руку, он ее отдернул, как будто я прокаженная.
— Но он не объяснил, почему так себя ведет?
— Сначала нет. Просто сделался ужасно холоден со мной.
— Он так же вел себя на людях? На площадке?
— Нет. И это меня убивало. На площадке он был такой сладкий.