Видите ли, один психоаналитик из саут-оукской «богадельни» как-то объяснил мне то, что в глубине души я всегда знал, а если и не знал, то догадывался. Что стремление к алкоголю, наркотикам и бабам — это приблизительно одного поля ягоды, элемент того, что он назвал «модель саморазрушения». Как пить дать, я однажды уже достиг этого пика, но не задавался целью перепрыгнуть его. Все это время я если и стремился к чему-нибудь, так это ничего не чувствовать. Полная отключка.
В конце концов, я дорос до того, чтобы повернуться к отключке — спиной, а к миру — лицом и начать жить как следует.
Но на протяжении всех первых, опьяняюще трезвых лета и осени, меня не покидали кошмары о том, что я снова запил. Я просыпался среди ночи. Мне снилось, что я вынимаю из холодильника ледяную густоватую водку, почти против воли наливаю ее в стакан и делаю жадный отчаянный глоток. Я запаниковал, меня тошнило от ужаса. Я понял, насколько зыбка моя стабильность. К тому же от моей былой безмятежности не осталось и следа. И если я снова сорвусь, то упаду в бездонную пропасть и ни сил, ни мужества взобраться наверх у меня недостанет. Я буду потерян для жизни навсегда. Я умру. Какая к черту отключка!
И тут неожиданно возникла Линн, прилаживающая домкрат к машине. Когда я подъехал, она повела себя очень вежливо, но посмотрела мне в глаза и сказала: «Спасибо, я и сама справлюсь». Я показал ей жетон копа и сказал, что меня нечего опасаться; я побуду рядом и понаблюдаю. Обожаю смотреть, как женщины меняют покрышки.
Она вручила мне домкрат, и когда я закончил, то пригласил ее на гамбургер. Неожиданно я поймал себя на том, что мы вполне нормально беседуем. В отличие от случаев, когда хочешь доказать женщине, что пригласил ее не только для того, чтобы потом трахнуть. Нет, мы и в самом деле обсуждали эмоциональные проблемы глухонемых детей. Может ли общение глухонемых друг с другом превратить их в потенциальную жертву преступления? Чем государственные школы отличаются от католических. Как я был алкоголиком.
Через две недели мы оказались в одной постели. Я лежал потом и думал: О Господи, у меня завязались
отношения.
Пес Бонни Спенсер просто бесновался от радости: ура, ура! Рады видеть тебя! Его хвост описывал гигантские торжествующие кренделя: Гей-гей, мы дождались гостей! Это была огромная жизнерадостная зверюга, похожая на черную английскую овчарку, правда, весьма располневшую.
— Стив Бреди, — представился я и распахнул свое удостоверение.
Собака на секунду прекратила лай, чтобы лизнуть мою руку и жетон копа: Ура! Мы любим тебя! Но сама Бонни Спенсер безмолвно замерла в дверях. Лицо ее выражало изумление. После убийства ее бывшего мужа прошли сутки, было без четверти восемь. Очевидно, она не ожидала, что к ней придут выражать соболезнования: на ней были бирюзовые шорты в обтяжку, бледно-розовый балахон и белые носочки. В руках она держала теннисные туфли, как будто собиралась надеть их для утренней пробежки.