Между тем на вновь подконтрольной большевикам территории уже с 1919 года начинались попытки создания новой, советской жизни. Вот как это происходило по воспоминаниям одного из тех, кто этим занимался:
«…Затем Семенов перешел на другую тему:
— Взять дело с хлебом. Отбирают его у крестьян, а взамен — ничего. Дали бы хоть по фунту мыла бедным, а у богатых — за так отобрать. Ситцу не дают. Гвоздей не купишь. Туго стало!
Я разъяснил Семенову продовольственную политику Советской власти.
— Разверстка вызвана войной, — сказал я. — Советская власть еще бедна, товаров нет, чтобы обменять их на хлеб. А без хлеба не может жить и победить Красная Армия. Вот отстоим Советскую власть, и тогда крестьяне заживут хорошо.
— Ну, да разве тебя переспоришь! На то ты и комиссар.
И Леонтий махнул безнадежно рукой в мою сторону. А потом подумал, ударяя нога об ногу, закурил и снова:
— Я вот про коммунию думаю. В нее крестьянина надо добровольно, а не силком.
— Верно говоришь, правильно, — подтвердил я. — Никто силком и не тянет. В этом деле коммунисты против насилия.
Леонтий что-то хотел возразить, но вместо этого вдруг произнес:
— Э-э, вот и деревня!
А спустя некоторое время, обращаясь ко мне, сказал:
— А с тобой говорить хорошо, интересно. Дальше поедем, со мной опять садись. Поговорим еще.
Но дальше я пересел на другую подводу, чтобы провести беседу с новыми бойцами.
Впоследствии мы с Семеновым сблизились. Я взял его к себе в качестве ординарца. Он был точен, исполнителен, любое поручение выполнял быстро и аккуратно. Хороший был связной!
…Уфимский губернский революционный комитет снабдил меня большой суммой денег. После знакомства на местах я должен был распределить их между наиболее нуждающимися ревкомами.
Я выехал в центр Белорецкого округа — в Белорецкий завод…
Дорога шла мимо завода и по улицам нижнего поселка, где жили рабочие, в том числе и мои родные. Вот домик моей двоюродной сестры Маши Галченковой. Хотелось бы заехать, но нельзя — со мной большие государственные деньги, несколько миллионов рублей.
Остался позади “сливной мост”, под которым когда-то находились “вершняги”. Весной их поднимали, и вода бурным пенящимся потоком врывалась из большого заводского пруда в реку, быстро поднимая уровень воды в ней. В длительное плавание отправлялся караван барж, нагруженный чугуном, железом, сталью. Все это доставлялось в Нижний Новгород, а оттуда — в другие промышленные центры России. Отправка каравана всегда превращалась в настоящий праздник.
Лошадка стала карабкаться по крутогорью в верхний рабочий поселок, раскинувшийся тысячами домиков по равнине на левом высоком берегу реки Белой.