Если принять все это во внимание, становится понятно, каким образом Рихард Вагнер пришёл к идеям о духовном развитии рас, изложенным в его прозаических сочинениях. В статье «Религия и искусство»[20] он говорит о том, что в Азии, в индийском народе, имеется нечто от изначальной силы арийской расы. Там ещё сохранилась часть высшей силы, высшей духовной жизни, но это доступно только элите, только брахманам. Низшие касты отлучены от этих возвышенных учений, но сам по себе брахманизм достиг духовных высот прадревней культуры. Если же мы обратим свой взор к Северу, то встретим там расу наивных людей, которые прошли через четыре ступени развития. Это народ охотников, отличающийся способностью повергать врагов во прах и находить в этом радость. (Для Вагнера убиение живого было симптомом деградации[21].) Глубокая, оккультная истина заключена в том, что жизнь и смерть поразительным образом связаны с развитием человека в сторону возвышения, очищения и спиритуализации. Все, что добывается ценой мучений, ценой уничтожения живого, отнимает у души её духовную силу. Можно как угодно расценивать отдельные культурные феномены, но любое уничтожение живого связано с умалением духовных сил. Вот почему идущему «чёрным путём“ как раз и предписывается уничтожение живого. Это прекрасно выражено, например, в романе «Флита» Мабель Коллинз[22]. В нем излагается история женщины, занимавшейся чёрной магией, которая уничтожала ещё не рождённую жизнь, ибо это требовалось для обретения предосудительных сил. Существует глубокая взаимосвязь между жизнью, смертью и развитием человека. Такое наставление должно быть усвоено всеми народами. Иначе обстояло дело, когда в определённую эпоху человеческого развития убиение происходило совершенно наивным образом; в те времена люди через убиение на опыте ощущали силы, заключённые в убиенном, — в этом положении находились древнегерманские охотничьи племена.
Но теперь — с приходом христианства — все изменилось. Христианское учение содержит запрет на убийство, убивать — это грех. Здесь надо искать истоки строгого вегетарианства Вагнера. Для него мясоедение было признаком расового упадка, и он считал, что единственная возможность прогресса состоит в переходе к диете, которая не связана с умерщвлением живых существ.
Предчувствие близости нового импульса также подвигло Вагнера к его воззрениям относительно влияния иудаизма на современную культуру. Вагнер не был антисемитом в человеконенавистническом смысле слова, как это сегодня стараются представить, но он чувствовал, что роль иудаизма исчерпана, что семитское влияние на нашу культуру должно быть нейтрализовано и взамен должно прийти нечто новое. Этим и обусловлен его призыв к обновлению. И, говоря о проблемах нашей современной расы, Вагнер видел насущную необходимость в её духовном развитии. То есть расовое развитие он понимал как развитие духовное.