Бойцы 2-й роты тоже присоединились к ним, стали уговаривать меня поскорее сесть на лошадь. Пришлось уступить просьбам. После этого все возвратились в Шилипин, довольные тем, что увидели меня верхом на лошади.
Я был несказанно благодарен старику Паку за его сердечность и почтительность, но я не решался ездить верхом, хотя и прошло уже несколько дней. Возникло опасение, что если я буду ездить верхом и щеголять на белой лошади, то это, возможно, придется не по душе жителям, а рядовые бойцы начнут относиться к командирам без особого уважения.
И я передал лошадь Ли Ын Ману, работавшему в оружейной мастерской. Это был тот боец, что привез к партизанам купленный им ящик с браунингом, чтобы его приняли в партизанский отряд. Он был человеком решительным и отважным, но у него открылась огнестрельная рана, после чего ему пришлось ампутировать ногу.
Медицинскую операцию Ли Ын Ману сделал Чан Ун Пхо — врач партизанского района, больница которого была расположена поблизости от батальонной казармы в Сяолишугоу. Будучи единственным лицом, представлявшим медицинские круги Сяованцина, Чан являлся универсальным врачом, специалистом по терапии и хирургии. Он один лечил все другие болезни.
В то время больницу партизанского района опекало Общество взаимопомощи, а все направления на лечение больных подписывал председатель народно-революционного правительства. Упомянутое общество имело право консилиума и приняло решение делать операции всем без исключения, если они получали огнестрельную рану с поражением в кости. Не было, к сожалению, у нас лекарств, не было средств порядочного медицинского обслуживания, поэтому было принято столь радикальное решение.
Чан Ун Пхо смастерил скальпель из заводной пружины и ампутировал ногу у Ли Ын Мана. Став инвалидом, он не мог больше участвовать в партизанских операциях. Поэтому после выписки из больницы некоторое время пребывал в доме Рян Сон Рёна поблизости от больницы, где за ним ухаживала мать Рян Сон Рёна.
Теперь Ли Ын Май ездил на белой лошади, которую я ему подарил. Жизнь партизана в оружейной мастерской стала более сносной, даже радостной.
Вскоре у меня появилась еще одна белая лошадь. На этот раз она была трофейной, отбитой у японцев. Ее мы взяли в бою в Дахуангоу, разгромив войсковую часть оккупантов. Сохранилисьеще ветераны антияпонской борьбы, которые, вспоминая об этой лошади, утверждают, что мы взяли ее в бою под Чжуаньцзяолоу. Но я не собираюсь спорить. Разве дело в том, где мы ее захватили? Главное состоит в том, что к нам в качестве трофея попала лошадь, на которой ездил японский офицер. Это была безукоризненная строевая лошадь, которая сразу же привлекала к себе внимание всех, кто ее видел.