В своем большом роскошном кабинете Колин обсуждал с Гизом и Пьером Баллайком этот вопрос. Баллайк внимательно слушал Колина. Он уважал Юлиана и восхищался его успехами. Он вспомнил о Юлиане, когда возник вопрос об этом деле, и выдвинул кандидатуру Юлиана на должность в Тунисе, переговорив предварительно с министром иностранных дел, который дал свое согласие назначить Юлиана. Когда Баллайк ушел и Колин остался со старым Гизом, Колин откровенно заметил.
— Год отсутствия необходим для него. Все устроится или вернее расстроится за такой срок! Юлиан не посмеет отказаться от такого блестящего предложения. В случае отказа, он погубит свою карьеру. Баллайк будет оскорблен, если Юлиан откажется. Мой дорогой друг, мы победим! Даже Юлиан не пожертвует карьерой и почетом ради любовной интриги.
Доминик Гиз ничего не ответил.
— Вы не согласны со мной? — спросил Колин.
Гиз сухо рассмеялся. При ярком дневном свете его лицо казалось прозрачно-бледным и усталым.
— Я не знаю, я рассказал вам о нашей ссоре. Я не узнаю моего сына, словно он стал другим. Я ничего не могу сказать, Колин, и не могу предвидеть его ответа.
Колин искоса посмотрел на него. Новая мысль мелькнула в его мозгу.
— Я думаю… я не знаю… — начал он, задумчиво поглаживая подбородок. — Как вы думаете мой друг, не лучше ли было бы обратиться непосредственно к ней и объяснить, что означает для Юлиана такая должность?
Его умные глаза были устремлены на лицо Гиза. Он заметил выражение презрения, появившееся на лице старика, и знал какой последует вопрос.
— Обратиться, к кому?
Колин усмехнулся:
— Ну, конечно, к виновнице всей истории. Вы не знаете графиню Дезанж?
— Нет! — резко ответил Гиз.
— Это не может помешать вам прямо обратиться к ней и серьезно переговорить о создавшемся положении. Ведь речь идет о благополучии вашего сына.
Он следил за Гизом и увидел в его глазах выражение презрения и гнева.
«Старый глупец», — подумал он насмешливо, и спокойно продолжал вслух:
— Конечно, вы не упомянули бы о тех материальных потерях, которые Юлиан, уже понес из-за нее, но настаивали бы на том, какое важное значение имеет для Юлиана такая должность и сколько пользы он мог бы принести на этом поприще.
«Он последует моему совету», — с удовлетворением подумал он, когда прощался с Гизом.
Колин был рад в душе, что ему удалось уговорить старика. Поведение молодого человека, так быстро и блестяще добившегося успеха и так безрассудно рисковавшего своей карьерой, огорчало Колина. При помощи старика он старался воздействовать на Юлиана и был убежден, что под влиянием отца Юлиан образумится. Когда он убедился, что Доминик Гиз был бессилен повлиять на сына, он придумал новое средство и настаивал на назначении Юлиана в Тунис. Баллайк обещал свое содействие и уладил этот вопрос.