На ее взгляд он и так состоял сплошь из ошибок.
Глядя на дорогую изысканную сорочку, Джед лучше понимал, как сильно изменилась Ребекка. Четырнадцать лет назад она не могла потратить на себя десять центов без того, чтобы не вспомнить о расходах на учебу, о пятерых младших братьях, бедных, полуголодных, бездомных. И сейчас Джед спрашивал себя, терзалась ли она, покупая эту ночную рубашку, или научилась не отказывать себе в лишних десяти долларах.
— Я думала, это дедушка, — сказала Ребекка.
— Для дедушки я недостаточно стар. Можно войти?
— Конечно, входи, садись. — Она отошла от окна и забралась в кровать, свою детскую кровать. Поймав взгляд Джеда, засмеялась. — Знаю, что это кажется странным — живу здесь, словно восьмилетняя девочка, но мне нравится.
Он удивленно вскинул бровь.
— Ты не видел мое манхэттенское pied-à-terre[23] в «Архитектурном дайджесте» несколько месяцев назад?
— Да нет, пропустил как-то. — Не зная, шутит она или говорит всерьез, Джед придвинул к кровати виндзорское резное кресло. — Готов поспорить, что в сравнении с другими людьми твоего достатка ты живешь как монахиня.
— Смотри, проиграешь. Просто я не транжирка.
— Что понимают под транжирством Блэкберны, мне хорошо известно.
Она хитро улыбалась, словно подначивая его:
— Что?
— Есть с одноразовых тарелок, покупать консервированный тунец, ездить на такси…
— Все, что ты перечислил, вызывает у меня стойкое отвращение.
— Ребби, признай, что ты — барракуда.
— Просто не умею сорить деньгами, — беспечно проговорила она.
Он заметил на ее лице легкий слой пудры, которую она использовала после душа. На шее остался пыльный штрих. Но волосы ее были распущены, щеки разрумянились, а в этой умопомрачительной сорочке она выглядела, точно принцесса из сказки. Правда, Джед счел за лучшее оставить свое мнение при себе.
— Синяк уже не такой страшный, — сказал он.
— Все в порядке. Не можешь заснуть?
— Нет.
Она привалилась к спинке кровати.
— Я все ходила и думала, и вот… Хотя нет, неважно. Иногда мне кажется, что я слишком требовательна к тебе, Джед. Проще обвинять тебя, чем присмотреться к самой себе. Господи, все было так давно. Жизнь развела нас так далеко друг от друга. — Она вдруг улыбнулась. — Не обращай внимания. Тебе, видимо, не хочется все это выслушивать?
— Нет-нет, продолжай.
Она говорила довольно долго, раскрыв себя с такой стороны, которая была неизвестна Джеду. Поездка в Сайгон, крушение Южного Вьетнама, завершившееся на ее глазах, произвели на Ребекку неизгладимое впечатление, а Джед был или слишком слеп, или глуп, или чересчур уверен в ее упрямстве, чтобы заметить это в свое время.