— Ты права, конечно.
— И, тем не менее, это ничего не меняет?
— Боюсь, что нет.
— Проклятая гордость Блэкбернов, — с горечью проговорила она и отвернулась, чтобы Томас не видел ее слез.
А он, не сказав больше ни слова, ушел в дом. И не вышел, когда приехал Ян О'Кифи и стал помогать дочери собираться. Потом она нашла его в саду, срывающим засохшие ноготки.
— Вы приедете к нам в гости? — спросила она.
Он отвлекся от цветов.
— Нет, — сказал он, — ведь ты хочешь поскорей все забыть.
— Это не так.
— Тогда, наверное, приеду. Если пригласишь.
Она не пригласила.
На следующий день после того, как ее фотография появилась на газетных стендах по всей стране, Ребекка оставила надежду на приличную работу. Да и не слишком она стремилась к этому. Если не уезжать отсюда и не брать новых заказов, работы будет немного. Она сняла красный лак «Палома Пикассо», затратив на это десять минут и несколько ватных тампонов. Потом сделала наброски копии парусника, на котором произошло «бостонское чаепитие»[12], что стоит у моста на Конгресс-стрит. Рисунки получились никуда не годные.
Еще Ребекка отвечала на телефонные звонки.
Телефон в ее студии звонил, когда она открыла дверь в восемь тридцать утра, и продолжал звонить до полудня. Она отказалась от интервью двум бостонским газетам и местному журналу, но согласилась ответить на несколько вопросов студентки факультета журналистики Бостонского университета, которая собирала материал для статьи о знаменитых однокашниках. Звонили трое бостонских бизнесменов с деловыми предложениями. Ребекка записала их координаты и обещала перезвонить. Может быть. Позвонил президент нью-йоркской рекламной компании. Он хотел, чтобы она стала художественным редактором его фирмы на Мэдисон-авеню. Сказал, что знает ее работы и следит за ней уже не один год, но никак не решался связаться, а когда увидел вчера «Успех» на стенде по пути домой, так сразу решил позвонить. Ребекка слушала его лесть и понимала, почему он занялся рекламным делом. Сказав, что его предложение показалось ей заманчивым, она записала его номер.
Позвонил старый друг из Чикаго. В ближайший уик-энд он собирался быть в Бостоне по делам и предложил вместе пообедать. Она поблагодарила и отказалась. Меньше всего ей думалось о мужчинах теперь, после того как она увидела фотографию Джеда Слоана.
Звонили из полдюжины благотворительных организаций с вежливыми, завуалированными просьбами о пожертвованиях. Две она знала как вполне благонадежные и обещала передать чек, о двух ничего раньше не слышала и просила прислать дополнительную информацию, а остальные две показались ей подозрительными, и она велела им больше ее не беспокоить.