Я подчеркнула в бланке протокола слово «несовершеннолетнего». С завтрашнего дня он просто обвиняемый. Я сказала:
– Завтра ты пойдешь на психиатрическую экспертизу.
Он кивнул, потом сказал, криво улыбнувшись:
– В день совершеннолетия полезно узнать, сумасшедший ты или еще на что-то годишься. Это вообще не мешает. Даже тем, кто людей не убивает…
Уж не гордится ли Юронис, что он не уголовник, шпана, хулиган, что он человека убил? Что-то легко очень он эти слова повторяет…
– Юро-о-нис! На вы-ыход!..
Я поднялся, еще сонный какой-то, пошел к двери. Я знаю – это меня тащат на «пятиминутку», вчера предупредили. «Пятиминутка» – это амбулаторная психиатрическая экспертиза. Ребята в камере мне рассказали, что всех малолетних убийц на «пятиминутке» проверяют. Муртаза, маленький хитрый воришка с Трубной, который уже не раз сидел, а сейчас попал за грабеж и по всем этим вопросам в курсе дела, растягивая в улыбке толстые губы, сказал:
– Пустое дело. Это все учителя да адвокаты воду мутят. Говорят, что если малолетка убил – то он скорее всего псих. Мол, обыкновенный пацан на это неспособный. Вот и таскают. Кой-кто «лепить» пробовал – все ж таки психов не судят, – не-а, не пролезло: правильные ответы знать надо. А-а, совсем пустое дело. – Муртаза махнул рукой и отвернулся к стене.
Я иду, руки назад, по бесконечным коридорам и переходам тюрьмы. Надзирательница, толстенькая, задастая, громыхая здоровенными ключами, отпирает одну дверь за другой. Вот сильно запахло щами и еще чем-то кислым, точно как в Паневежисе, в фабричной столовой. Я знаю – теперь уже скоро. В длинном коридоре следственного корпуса на одном из кабинетов висит табличка: «Амбулаторная психиатрическая экспертиза. Прием по понедельникам и средам…» Я ее видел, когда меня водили на допросы к Курбатовой.
«Лепить» я не собираюсь, бесполезно. Еще нажалуются врачи, что симулянт, в суде за это добавят. А потом, я думаю, в сумасшедшем доме еще хуже сидеть, чем в тюрьме. Ни к чему мне это…
…Врачи сидят за столом, в белых халатах. Такие любезные все, добрые вроде. Один, с бородкой, в толстых очках, все улыбается, разговаривает, как с первоклассником. Вопросы задает. Вопросы-то легкие, обыкновенные совсем:
– Сколько лет?..
– Где родился?..
– Где жил?..
– Как учился?..
– Курил?..
– Чем болел?..
– В какие игры играл?..
– Пил?..
– Головой не ударялся?..
– Пьяницы среди родных были?..
Совсем обыкновенные вопросы, легкие. Курбатова задает куда труднее…
– Расскажите, как было дело.
Рассказал. Как на допросе, только покороче.
– Как вы относитесь к происшедшему?