Поравнявшись с известной всему заповеднику «Таврией» Струпа, джип немного замедлил ход. Окно со стороны водителя было открыто, и затаившийся в кустах майор Бурсаков получил отличную возможность еще разок полюбоваться блеском темных солнцезащитных очков из-под низко надвинутого козырька армейского кепи. Ему показалось, что водитель джипа улыбается, глядя поверх стоящей на обочине малолитражки на его укрытие. Он похолодел, преисполнившись чертовски неприятной уверенности, что убийца сейчас остановит внедорожник и затеет с ним игру в прятки на выбывание, но в следующее мгновение обладатель темных очков снова прибавил газу, и джип, рыча немолодым мотором, укатил в направлении российской границы.
Выждав еще немного и убедившись, что внушающий ему иррациональный, прямо-таки мистический страх душегуб в темных очках не намерен возвращаться, Струп вернулся в машину и запустил не успевший остыть слабосильный двигатель. «Таврия» тронулась с места и бодро покатилась вперед, тарахтя и дребезжа на всю округу.
Вскоре майору пришлось остановить машину, чтобы не наехать на лежащее ничком посреди дороги тело в обгорелой спортивной курточке. Слева под лопаткой виднелось пулевое отверстие, куртка в этом месте набрякла кровью, а по растрескавшемуся сухому асфальту расплылась темная лужа, как будто кто-то разлил тут банку вишневого сиропа. В нескольких метрах от тела догорал искореженный взрывом остов легковой машины – судя по характерной форме кузова, жигулевской «девятки». Язычки умирающего от бескормицы пламени лениво перебегали по радужно-сизому от жара металлу, выискивая уцелевшие молекулы органики, которые можно обратить в пепел, железо и оплавленный асфальт курились едким серым дымом. Пахло бензином, горелой резиной и пластиком; разглядев внутри этого погребального костра два дымящихся, обугленных тела, Бурсаков поспешно распахнул дверцу, свесился наружу и некоторое время сидел так, пережидая мучительный приступ тошноты.
Когда опасность распрощаться со съеденным полтора часа назад завтраком миновала, он выпрямился на сиденье и посмотрел в зеркало заднего вида. Дорога позади него была пуста и безжизненна, только парочка трясогузок, смешно подергивая хвостами, бродила вдоль стершейся осевой линии, деловито выискивая что-то в трещинах асфальта. Небо в той стороне было ясным, а с запада надвигалась туча, и порывы ветра уже доносили оттуда прохладное, напоенное запахами дождя и озона дыхание приближающейся грозы.
Прихватив дробовик, он выбрался из машины. Под ногой звякнула, откатившись в сторону, потревоженная гильза. Наклонившись, Струп подобрал ее. Гильза опять была от «Стечкина» – как там, на речном берегу, и как вчера в здании магазина.