Внимательно рассмотрев железное устройство, Анапис нашёл прозрачную крышку, под которой было какая-то кнопка. Повозившись немного, он сумел её открыть, и собирался нажать кнопку, как его остановила Альмавер.
— Не смей! — воскликнула она. — Вдруг эта штука сделает какую-нибудь гадость.
Но Анапис от неё отмахнулся и нажал. Железка щёлкнула и их неё что-то выскочило в воздух, увеличиваясь в размерах. Прямо на Анаписа свалился рыжий кот, которого он сразу узнал. Лёжа на холодной земле, Анапис боялся пошевелиться, чтобы не раздражать кота, могущего любого запросто забросить в тартарары. В придачу к коту из железки выскочил юноша, который нагнулся и взял кота на руки.
— Ты в порядке, Хамми? — спросил он.
— Рохо, если ты мне почешешь спину, я не откажусь, — ответил кот, выгибаясь в руках юноши.
— Лучше нам разобраться, куда мы попали, — резонно заметил Рохо, выбросив свои симпоты. Хамми раскинул сеть на всю планету, и увидел до последней цветной искорки знакомый образ Элайни.
— Элайни есть, — сообщил он Рохо, но тот и сам видел. Хамми стал прощупывать другие знакомые образы и с удивлением обнаружил Шерга. «Что он здесь делает?» — подумал Хамми, проверяя дальше. «И Бартазар Блут здесь?» — заметил Хамми.
— Ты должен возвратиться на Гренааль и сообщить Маргине и Мо, что Элайни здесь, — сказал Хамми. Рохо кивнул и спросил: — А где мы?
Хамми раскинул сеть, чтобы проверить свою догадку и сообщил Рохо:
— Скажешь ей, что мы на Глаурии, но тысячу лет назад, — сообщил Хамми.
— Репликация по времени запрещена, — удивлённо сказал Рохо.
— Мы имеем дело с незапланированной репликацией, — сказал Хамми, — так что перемещаться, так или иначе, придётся.
— А ты? — спросил Рохо.
— Я пока останусь здесь, чтобы забрать Элайни, — сказал Хамми.
— А что делать с ними? — спросил Рохо.
— Они сами выбрали свою судьбу, — сказал Хамми, глядя на Анаписа и Альмавер.
Они разошлись: Хамми отправился к озеру, а Рохо к станции репликации. Анапис и Альмавер остались возле хижины, радуясь, что остались живы.
* * *
После встречи в том странном дворце с чем-то, что было выше понимания Ерхадина, он ожесточился, был груб с Барриэт, а разговоры с Варевотом по вопросам управления хозяйством в королевстве вызывали в нем тошноту. Да и сам Варевот старался как можно меньше советоваться с королём, а принимал решения сам, на своё усмотрение. Когда Ерхадин отсутствовал, государственная машина работала отлаженным механизмом, а его присутствие вносило сумятицу в хозяйственные дела. Многолюдный зал приёмов во времена появления Ерхадина становился пуст: все старались свои дела решать с рассудительным Варевотом.