— То есть… — он настолько ошеломлен, что не может произнести свою догадку нормальным голосом, лишь сдавленно сипит.
И я усмехаюсь, жестко и коротко, бессердечным плевком.
— Ты и в школе сгрызал ручки, мой друг. Знаешь, Петь, ты так демонстративно вел меня к возможности влить яд в твою чашку, так беспечно ставил ее на стол и отворачивался, что только полная кретинка не смогла бы сообразить о твоих намерениях. Ты поправь, если я ошибусь. Ты желаешь заполучить образец препарата, отдать его неким своим доверенным лицам для изучения, а в дальнейшем устранить Андрея. Так?
— Нет! — Рявкнул Веселовский и уже спокойнее добавил: — Ты блефуешь.
Да, блефую. Однако, судя по твоей реакции, своим блефом очень точно попала в цель, прямо-таки в яблочко.
— Я тебя обрадую, Петька. Образец уже есть — в твоей крови, — и в дополнение кидаю недвусмысленный взгляд на ручку с золотым пером.
— Но… но как? — Он даже не спорит, лишь сереет лицом и судорожно хватает ртом воздух.
— Мой маленький секрет, — хмыкаю я в ответ.
У меня всегда есть запасные пути, я всегда стараюсь продумывать каждую операцию до столь незначительных мелочей, что иногда даже самой себе кажусь параноиком. Но такова моя работа, она не терпит погрешностей и оплошностей, ибо цена каждой может оказаться слишком высокой, а расплата — непомерной. Я не готова расстаться со свободой, мне дорога моя жизнь, пусть и ненормальная, но насыщенная и полноценная. Именно поэтому под моим широким браслетом, так удачно вписавшемся в образ беспечной и ветреной девчонки, нередко находится инсулиновый шприц, содержащий две дозы препарата. И одну из них ты, акула бизнеса, подрагивающая от предвкушения победы, благополучно слизал, поддавшись дурной привычке.
— Ты блефуешь! — Повторяется Веселовский.
Я пожимаю плечами:
— Можешь не верить, жизнь-то твоя.
И тут он взорвался, рванул неконтролируемой бомбой, бросился вперед, нацелив кулак в мое лицо.
Я легко увернулась, кулак проехал по стеклу. Нет, солнышко, уже слишком поздно, твоя нервная система стала сдавать, безнадежно проигрывать. Я уже вижу, как тяжелеют твои веки, как теряют остроту и слаженность движения…
Второй удар оказался даже не ударом, я и боли-то не почувствовала. Просто как-то неловко отшатнулась, приложилась затылком к чему-то холодному и слегка прогнувшемуся. Я взмахнула рукой, желая стереть с губ внезапно проступившую горячую влагу, но остановилась, заметив, как стали очень медленно расширяться твои глаза. Также медленно, будто преодолевая что-то неведомое, стал раскрываться рот, демонстрирующий великолепные зубы, потянулись ко мне, будто вязнущие в киселе, руки, заскребли по воздуху растопыренные пальцы. Ты весь, каменеющий, подался ко мне, но не смог. Препарат, детка. Это все препарат с игривым названием «Ключик».