— Сейчас ты поплатишься за беспорядок в доме, о, саблезубая Белоснежка! А ты как думала, а?.. Что-о-о?! — Лев Тимофеевич зажмурился и изо всех сил потряс орущей кошкой в воздухе.
Лишь через пять минут старший следователь межрайонной прокуратуры уговорил себя поставить кошку на паркет и с мучительным стоном извлёк из кармана бисквитную мышь из куриной печёнки с валерианой.
— Ешь! — скрепя сердце, буркнул он и, надев перчатки, принялся за уборку.
Кошка, вздыхая, грызла мышь и обиженно косилась на хозяина, а Лев Тимофеевич мыл пол и бурчал под нос про ворованное сердце. Закончив уборку, он принялся готовить ужин, размышляя между жаркой картошки и нарезкой салата о тех двух уголовных делах, которые ему предстояло раскрыть в самое ближайшее время.
Гончаров
Особняк в стиле нео-ампир на Радужной улице. Кабинет на втором этаже, обставленный в японском стиле.
Гончаров прислушался — в доме было фантастически тихо. Даша дома не появлялась со вчерашнего дня.
«Похоже, она — моя птица Феникс, — Гончаров снова листал досье. — Ирка, Иринка, Ирочка…»
— Неужели, из-под дивана достал, пап? — раздался вкрадчивый голос дочери.
Гончаров от неожиданности подскочил — за его спиной, покачиваясь на каблуках, стояла Даша. Дашино платье представляло собой одну большую дыру, кое-как державшуюся на костлявых плечах… Имидж дочери довершал припудренный синяк под глазом и свежие царапины на руках и ногах.
Гончаров начал смеяться.
— Ну, пап!.. — дочь топнула ногой.
— Отлично выглядишь, — отсмеявшись, сообщил Гончаров. — Тебя драли коты?! Впрочем, мне совсем неинтересно, где ты была, и что там с тобой делали, дорогая дочурка! Не вздумай даже пытаться мне рассказывать, — Гончаров кивнул на дверь. — По-моему, тебе пора в твою квартирку на Моховой.
— Ты меня гонишь?! — Даша плюхнулась на диван и вытащила из-за уха сигарету. — Слушай, а помнишь свою бывшую любовницу, Заремушку?.. Экзотика и эротика в одном большом флаконе, пап? Мне просто жаль, что тебя обманывают, пап.
— А ты меня хочешь спасти, Дашка? — Гончаров присел рядом с дочерью.
— Повторяю, я не могу видеть, как эти продажные создания обманывают тебя! — тихо произнесла Даша. — Не могу…
От вкрадчивого голоса дочери Гончарова пробрала дрожь.
— Знаешь, тебе лучше поехать к себе, Даша, — Гончаров, вместо того, чтобы отодвинуться, придвинулся к дочери ещё ближе, пытаясь понять, что же с ним происходит. — Ты сама хотела жить отдельно от старика-отца, разве нет?
— Неужели меня перестанут сюда пускать?.. — дочь курила и жадно рассматривала морщинки на бледном лице своего родителя.