— Опять опрокинулся! — пожаловался он сам себе и вылез из канавы. — Главное-то — за что? Лежала она там сто лет никому не нужная… И вдруг!..
Внезапно Гречишников остановился: а чего это того дня к нему приходила Галя и не просто так, а спрашивала про картину…
Это было исключительно подозрительное совпадение с точки зрения логики. И он свернул на Колхозную улицу, где нос к носу столкнулся с Геннадием Бертрановичем, который вышел размять косточки по булыжной мостовой.
— Сгинь сию секунду, мёртвый чёрт!.. — плюнул в Суэтина уволенный хранитель музея.
Геннадий Бертранович вытерся и с возгласом: «Да кто ты такой?» — занёс руку…
Перед этим у Геши с Раей произошёл разговор на чердаке.
— Ты сидишь, как бездельник! — сказала Рая, в сто первый раз взглянув на Гешину лысину.
— Рая, не становись чумой, — предварил Геннадий Бертранович.
— Не буду, — подумав, согласилась Рая. — Мам, я чума? — крикнула она в дверь.
— Чума, дочка, чума! — крикнула Галина Ивановна из-за двери и вошла.
Обе посмотрели на Гешу.
— Я жду сорока дней — объяснил Рае и Галине Ивановне Геша. — Если меня не эксгумируют, мы выедем за пределы отечества и затеряемся, где хотите.
— А как мы уедем? — спросила Раиса Дорофеевна, переглядываясь с матерью.
— Через Украину по турпутёвке, оттуда в Турцию, а потом дальше, — обрисовал Геша крутой маршрут и пошёл погулять на улицу, оставив мать и дочь в раздумьях.
— Тьфу-тьфу! — ущипнул себя Дауд Соломонович. — Тьфу-тьфу-тьфу!
— Кончай плеваться, старичок! — снова утёрся Геннадий Бертранович, который после погребения стал необычайно терпелив.
— Сам старичок! — разозлился Дауд. — Ты чего не на Митрофановском кладбище?
— А ты? — спросил Геша.
— Так я живой, — подумав, сказал Гречишников.
— А ты уверен? — наклонился к нему Геша.
— Нет… то есть — да! — выкрикнул Дауд Соломонович.
— А чего пьяный-то?
Они сели на лавочке под вязом и поговорили.
— Я нарисую, а ты подкинешь, ладно?
— Ты разве художник?! — вгляделся в него Гречишников. Но ничего не увидел: вяз — очень тёмное дерево.
— Конечно, — лаконично ответил Суэтин и спросил: — А что, не заметно?
— Ну дела, — почесал нос Дауд Соломонович и накренился к вязу.
На том и расстались.
Под вязом в горячке лежал крыс Тимофей. «Про какой холст, интересно, они говорили?» — подумал Тимофей и потерял сознание.
ВАТИКАН
— Местная милиция известна своей алчностью, — предупредил папского представителя московский референт. Над Ватиканом шёл грибной дождь.
До посещения России Римским Папой осталось всего ничего — две недели.
ЕРШОВ
В городе отцветали маки.
— Скоро начнут падать яблоки, — сообщали горожане друг другу.