— Ну и что? — не понял я.
— Что-что! Может, они продадут их по дешевке.
— С каких это пор ты занялся иконами? — удивился я, и мы пошли в дом.
Однако Денис всерьез озаботился новой идеей, и, после того как мы пропустили по второй стопке «Орловской», он спросил у тети Люды: нет ли у них в доме старинных икон?
— Да что ты, — махнула рукой тетя Люда, — у нас их еще два года назад отобрали.
— Как это? — удивленно воскликнула Наташа.
— Да очень просто, — ответил Виталик. — Целая банда приехала на трех машинах.
— И что? — спросил я.
— Прошлись по избам и все иконы отобрали, — мрачно сказал Виталик.
— Вот это да! — протянул Денис, разочарованный тем, что его новый бизнес подрубили на корню таким бесцеремонным образом.
— У нас, правда, осталась одна картина, — сообщила тетя Люда. — На нее никто не позарился, а картина-то стоящая, старинная, лет двести ей будет. Хотите — покажу.
— Покажите, конечно, — откликнулась Кристина.
— Сейчас принесу, — с этими словами тетя Люда скрылась за печкой в закутке, отгороженном занавеской.
Оттуда послышался утробный вой хозяйской кошки, видимо, не одобрявшей идею показывать старинную реликвию первым встречным.
— Кыш, нечистая! — прикрикнула тетя Люда.
Из-за занавески выпрыгнула кошка, а за нею вышла хозяйка с картиной в руках. Это был мужской портрет, размером приблизительно семьдесят сантиметров на пятьдесят, написанный маслом на холсте. Тетя Люда водрузила его на стол, отошла на несколько шагов и, слегка наклонив голову набок, окинула оценивающим взором свое сокровище. С картины на нас смотрел молодой человек, изображенный стоящим возле стола, на котором лежали какие-то чертежи. Он был одет в богатые одежды и смотрел на всех чуть свысока. Небрежным жестом правой руки он указывал на чертежи, словно они-то и давали ему право даже через двести лет смотреть на всех с непомерным чувством превосходства.
— А кто это? — спросила Кристина.
— Ой, это длинная история, — загадочно ответила тетя Люда, ей явно хотелось, чтобы мы упросили ее рассказать подробнее об этой картине.
— Ну, мать, оседлала своего конька! — воскликнул Виталик. — Я эти сказки уже сто раз слышал…
— Ты слышал, а люди нет, — осекла его Маша.
— Да ну, пойдемте во двор, — поддержал Виталика Николай Иванович.
И они вместе с гармонистом, прихватив недопитую бутылку «Орловской», пошли на улицу. Денис хотел было пойти с ними, но Наташа удержала его.
— Сиди, алкоголик! — шикнула она.
— Ладно тебе, Пух! — огрызнулся он. — В кои-то веки выпить нельзя!
— Перебьешься! — Наташа была неумолима.
— Да успокойтесь. Давайте лучше про эту картину послушаем, — Кристина повернулась к тете Люде. — Расскажите, пожалуйста, кто это нарисован?