— Когда же вы к своему Сергею-то поедете? — спросила Ира.
— Намек поняли, — отрапортовал Хобыч. — Вот Борьку найдем и поедем.
— Да нет, мне-то что? Гостите сколько душе угодно. Я даже вот что думаю: Аркадию-то лучше у меня остаться, а на обратном пути вы его заберете. А то куда ему с такими ногами-то?
— Ну, уж какие Бог дал, — буркнул я.
В этот момент со стороны восстановленного забора раздался крик:
— Эй, москаль, выходи! Разговор есть!
Мы обернулись и увидели рыжего Виктора. Он топтался возле калитки с ружьем в руках.
— Витька, да ты что, с ума сошел?! — завизжала Ирина, вскочив со скамьи.
Она намеревалась ринуться навстречу непрошеному гостю, но Хобыч перехватил ее за руку и удержал на месте. Виктор, воодушевленный произведенным эффектом, раззадорился пуще прежнего.
— Выходи, москаль! Разговор есть! — повторил он грозно и потряс над головой двустволкой.
— Ой, батюшки! — всхлипнула женщина.
— Спокойно, Маша, я Дубровский, — заявил Хобыч, удерживая Ирину от новых попыток вырваться и броситься навстречу Виктору.
Я сидел молча и не знал, что предпринять. Все надежды оставались на Хобыча. Было очевидно, что и рыжего Виктора, размахивавшего ружьем и злорадно кричавшего: «Выходи, разговор есть!», интересовал главным образом Толик, который стал воплощением ненавидимого глубокопровинциальной ненавистью «москаля». Я, да наверно, и все остальные понимали, что если бы Виктор начал стрелять, то в нас попал бы разве что случайно, поскольку метил бы в Толика, габариты которого к тому же позволяли не попасть в него и впрямь, если только случайно. Следует сказать, что судьба, видимо, хотела отметить внешность Хобыча соответствующей фамилией, и если б не поскупилась, был бы он не Хоботовым, а Слоновым. В общем, если в него стрелять, то в десяточку попадешь наугад, не промахнешься. Всем остальным за свою жизнь можно было не опасаться. Но с другой стороны, нельзя же спокойно сидеть и смотреть, как кто-то стреляет в твоего друга!
Аркадий неожиданно встал из-за стола.
— Аркаша, куда тебе с такими ногами-то! — завизжала Ира и, на этот раз вырвавшись, повисла у Аркадия на шее.
— Выходи, москаль, хорош за Иркину юбку прятаться! — кричал из-за забора Виктор, который хотя и лез на рожон, но, что было странно для русского человека, имел представление о частной собственности и не нарушал ее.
Воспользовавшись тем, что обо мне забыли, я выбрался из-за стола, намереваясь скрыться за углом дома, чтобы обойти рыжего со спины.
— Любезный, — отвечал тем временем Хобыч, — оставил бы ты нас в покое, а то и без того голова болит после вчерашнего самогона.