- …Вот командировали, дали погулять бойцу, отправили в увольнительную отдохнуть, а он мондавошек подцепил!.. У кого ещё нашли мондавошки? У Матвеева? А он ведь рядом с Морожкиным спит. И чем они занимались ночью, что теперь и у второго завелись? В общем, никаких увольнительных по выходным, будете службу нести, раз не можете нормально отдыхать, чтобы мондавошек не подцепить…
Как только мы пришли на репетицию, кореец, улыбаясь, обратился к пострадавшему: «Ну что, Мондавошкин…». Впрочем, сам пострадавший говорил: «Ещё кто меня так назовёт, мне похуй, я ему ебальник разобью!». И переживал он, однако, не из-за самих мондавошек, а потому что отнёсся всерьёз к девушке, и подцепил насекомых от неё… С тех пор он в увольнительную не ездил, но историю эту не забывали ещё очень долго. А про отношения с ней он даже думать больше не хотел.
Самым страшным нарушением для подполковника Белюшина считалось употребление спиртных напитков. Не поздоровилось бы тем солдатам, которые посмели бы нарушить сухой закон. За всю службу в этой части я несколько раз видел последствия за нарушения. Тем не менее, сержанты, вместе с жиртресом Баковым, частенько бухали по ночам в каптёрке. Самым слабеньким оказался Леон. В час ночи его никакущего уложили в кровать. В отместку он заблевал весь пол вокруг себя… Не повезло дневальному, который покорно всё убрал… Баков в тот период надевал маску любезности передо мной (он, как хамелеон, умел в нужные моменты мимикрировать, прикидываться добреньким и хорошим, но запросто показывал своё истинное лицо – злобного, тупого жлобяры). Так, ещё летом, когда мы с Сергеем были разведены на работы по уборке территории, старшим над нами поставили Бакова. А поскольку подметать и убирать было нечего, нам придумали другое занятие: выдирать вручную траву. Было жарко. Кружила мошкара. Сергей, смахивая пот со лба, отмахивался от назойливых насекомых.
- Живее, Меркури, работаем. Ну что ты всё руками машешь? – приговаривал каптёршик.
- Так мошки летают.
- Какие мошки? Нет здесь никаких мошек! Вон я стою, и они рядом со мной не летают!
- Так конечно, если ты стоишь на плацу, да ещё на солнце, они и не будут летать. А здесь тень и трава.
- Живее просто руками надо работать, вот и не будут летать… - посоветовал Баков.
Не зря, даже Войнович в своём «Автопортрете» заметил, что и в его времена в сержанты попадали самые тупые и преданные системе люди… А буквально через полчаса произошёл ещё один характерный эпизод. Скучающий от долгого безделья и раздачи ЦУ, наподобие выше проиллюстрированного, Баков, ни с того ни с сего, вдруг, сказал Серёге: