Мишка поначалу отстреливался, потом затих, и было непонятно, то ли его зацепило, то ли он расстрелял все патроны.
С той стороны выстрелы тоже стихли, зато послышались шаги. Кто-то осторожно направлялся к склону, где, по моим представлениям, засели Михаил с Элеонорой.
Шаги слышны были уже на самом краю, когда на дороге послышался звук двигателя проезжающей машины, и свет фар вырвал из темноты мужской силуэт. В то же мгновение с того места, где затаились Элеонора с Мишкой, раздался выстрел, и в лучах удаляющегося света мы увидели, как мужчина скатился с дороги в кусты.
Я вырвалась из рук Шалвы и побежала в сторону кустов. Натыкаясь на камни, проваливаясь в ямы и спотыкаясь, добежала и упала на колени возле мужчины. Он не шевелился. Я включила фонарик и посветила.
Это был молодой парень. Он лежал навзничь, раскинув руки, в одной из них был зажат пистолет. Возле меня что-то зашевелилось, я рухнула на землю.
– Кать, ты где? – услышала я шепот.
– Здесь.
Элеонора подползла к убитому, разжала его пальцы и осторожно взялась за ствол.
Тяжело дыша, подполз Шалва:
– Кто здесь?
– Мы, – отозвалась Эля. Она перекатилась на бок и прислушалась.
По асфальту кто-то осторожно шел, под ногами шуршали мелкие камешки. Эля легла на живот и уперлась локтями в землю. Шаги замерли. Совсем близко раздался шепот:
– Аслан!
Аслан бессмысленными глазами смотрел в небо.
– Брат! – повторил зовущий.
Не дождавшись ответа, он приблизился к краю дороги.
Небо было затянуто тучами, ни звезд, ни месяца видно не было. С моря поднимался туман. В трех шагах видимость совсем терялась. Слух и обоняние у меня обострились. Я различила запах одежды, пропитанной костром и шашлыком. Мужчина постоял еще немного, и, когда мне уже стало казаться, что время остановилось, он сделал шаг и навис над нами. Я зажмурилась. Раздался выстрел, человек рухнул, накрыв собой Аслана.
Кто-то потянул меня вверх, я обернулась – это был Шалва.
Эля наклонилась над убитым, а когда поднялась, в обеих руках у нее было оружие. Она махнула нам, показывая, куда идти. Не произнося ни слова, пригибаясь, останавливаясь и прислушиваясь, мы с Элей дошли до Михаила.
Шалва Гургенович отстал.
Михаил сидел в небольшом углублении недалеко от «жигулей». На правом плече у него был повязан платок Элеоноры, и я не сразу сообразила, что Белый ранен.
– О господи, – я упала на колени перед Михаилом, – что с тобой?
– Зацепило, – сквозь зубы выдохнул он.
На дороге было тихо. Наклоняясь к самому уху Михаила, я спросила:
– Сколько их было?
Миша ответил одними губами:
– Как минимум трое.