Через несколько минут они уже были в пути. Оба молчали, пока не выехали из города. Потом Серена сказала:
— А когда мы сможем доехать, Ник?
Он подсчитал в уме.
— Часа через три — будем там примерно около часа ночи. — Он накинул на нее плед. — Постарайся уснуть.
Серена не могла спать, но тихо сидела рядом с ним. Она понимала, что он едет на слишком большой скорости, что было довольно рискованно.
Ник вдруг сказал:
— Помнишь, как-то мы тоже так ехали ночью…
— Да! — едва слышно ответила она.
— А ты тогда была голодная, — продолжал он. — И сейчас, наверное, тоже есть хочешь. Давай остановимся где-нибудь, перекусим?
— Нет! — взмолилась она. — Давай не будем останавливаться.
— Нет, давай остановимся.
Она скосила глаза и увидела изгиб его губ в лунном свете.
— Заедем в кафе, возьмем тебе чего-нибудь горячего и попросим завернуть нам с собой бутерброды. Это займет несколько минут, не больше. Когда мы приедем, тебе ведь, возможно, придется еще всю ночь сидеть у постели больной.
— Если только уже не поздно, — прошептала она.
Ник вдруг резко затормозил перед яркой вывеской с надписью: «КАФЕ».
Прежде чем выйти из машины, он быстро обнял ее за плечи и притянул к себе, но не страстно, а по-дружески, заботливо, и почувствовал, как она в ответ прильнула к нему.
Он сразу воспрянул духом. Все его существо ликовало. Все преграды между ними, все препятствия рухнули в одно мгновение. Оставалось сделать последний шаг, чтобы ошутить себя победителем.
Но он понял, что не должен сейчас делать этого шага. Ему придется дождаться другого момента.
Он выпустил ее из объятий и открыл дверцу.
— Идем! — сказал он. Голос его был хриплым от сдерживаемой страсти. — Чашка горячего чая — и ты сразу почувствуешь себя лучше.
Они приехали в Барфилд на целых двадцать минут раньше, чем предполагал Ник. Когда они подъехали к дому, Серена выглянула из окна.
— У бабушки в комнате горит свет, — неуверенно сказала она и покопалась в своей сумочке. — У меня есть свои ключи.
Он взял у нее ключ, помог ей выйти из машины и повел к входной двери. Когда он открыл дверь, Серена повернулась и сказала, не скрывая дрожи в голосе:
— Останься, Ник, прошу тебя!
У него вырвалось: «Конечно!», но ему удалось скрыть ту глубокую радость, которая бушевала у него в душе из-за того, что она сама обратилась к нему за поддержкой и утешением.
Молча, стараясь не шуметь, они поднялись на второй этаж в бабушкину спальню. На повороте лестницы они увидели сидящую прямо на ступеньках Эллен. Она была в выцветшей ночной сорочке, с бумажными папильотками на голове. Ничего на свете не подвигло бы старую служанку появиться в таком виде на людях, но сейчас ей явно было не до соблюдения приличий.