Ну да… почему бы не взвыть песнягу-другую на фоне скорби друга?! Почему бы не станцевать на столе?! И ногами в баклажанной икре? Саня! — Не бей очки!! Они у тебя одни!.. Какого хера?.. Игорь, — я люблю тебя… И как давно? Что за хуетень под ногами?
Кто наблевал?…Длинный — не бзди — прорвёмся! Дайте кто-нибудь папиросу!.. Уберите нож, мать вашу! Шизофреники! Саша — я не тебе!.. Прости… Нет!! Не надо!.. Окну — звиздец…. Витя — иди к бую!.. А к-как тебя з-зовут?.. Ирра?… Иррационально!!
Суперр!.. идём ко мне… Мы уже у меня? Это ништяк!
Длинный, заткнись, — скорую вызову! А-а-а-а!! Серы давно не получали, уроды? Дайте поспать, анацефалы! Заткнись! Всё…спать…спать…спатььььььь…
Глубокая ночь…Я пытаюсь нащупать окурок пожирнее под кроватью. И вдруг с ужасом вижу под лунным светом, льющимся в разбитое окно, тёмный силуэт на полу. Распростёртый. Неужто грохнули вчера кого-то?… Но кого?..
Силуэт застонал и зашевелился. И тут началось мистическое действо. Я в детстве видел фильм «Последний дюйм». Там папаша-лётчик, с обкусанными акулой ногами, ползёт к самолёту. Медленно так… Ну и немного от Маресьева с его бредовой историей что-то было в этой сцене…
Так медленно и тяжело полз Саша…
По заблёванному грязнючему полу, в своём новом шерстяном спортивном костюме, постанывая от натуги, он упорно полз в направлении двери.
С кровати Витька Молибога донёсся зловещий шёпот:
— Толстый…Щаз будет беда…
Я и сам это видел, но ничего не мог поделать. После выпитого спирта у меня отказали все конечности. Я мог только наблюдать за мужеством истинного мачо, ползущего к своей заветной цели.
А мачо дополз до двери. С трудом, опираясь о косяк, поднялся. Открыл её. Потом, не выходя из комнаты, закрыл дверь. Затем достал из штанов свой шланг, и с невероятным усердием помочился на мою тумбочку, стоявшую рядом. Затем, облегчённо вздохнув, лёг на пол. И пополз в обратном направлении. Но на полпути силы оставили его, и он закатился под мою кровать.
Я решил, что самое лучшее сейчас — это заснуть. Что и сделал.
Наутро наш комнатный шизофреник весь в пуху спал сном младенца у меня под кроватью и у него была невероятная эрекция. Я, костеря на чём свет стоит медицину и спирт, встал и осторожно подошёл к своей тумбочке.
Мама дорогая!
Обмоченными оказались все мои гигиенические принадлежности, паспорт, студбилет, и, — не-е-ет! Только не это! Компьютерная распечатка моей курсовой работы! Я два месяца корпел над этими результатами. С чем теперь идти к своему научному руководителю? С куском размокшей пожелтевшей бумаги, которой место на толчке?