— Вставай-вставай, молодец! Расскажи-ка и мне ещё какую-нибудь свою байку! Про родственников в Израиле, которые деньги не щадя сил для тебя собирают…Или что там ты ещё моим пацанам пел?
Перед ним, засунув руки в карманы, стоял невысокий коренастый мужчина в длинном кожаном пальто. Борис поднял голову и обомлел от страха. Сверху на него брезгливо смотрел Кореец. Его однажды в игровом зале одного из московских казино показал Фролову один знакомый прощелыга. При этом он выдал страшному на вид мужику самую серьёзную характеристику. Вор в законе, владелец трёх казино и, по слухам, самый кровожадный бандюган столицы, плотно сидящий на игле. И вот теперь, словно призрак из страшного сна, он стоял над Борей и буравил его своими узкими глазками-бойницами.
— Ну что, соколик, долги будем возвращать, или решил меня поиметь?
Борис собрал остатки сил и, давясь набежавшей слюной, промямлил:
— Я же отдал большую часть… На днях мне должны перевод…
И тут же поперхнулся, получив удар ногой в пах.
— Всё, паря… Насточертел ты мне. И сказки твои прискучили. А надумал я вот что. Человек ты молодой и вроде как без вредных привычек. Так что ливер у тебя на продажу подходящий. В последний раз даю тебе ровно три дня на поиски лаве. Потом — на операционный стол! Вот такая байда. Всё, пацаны — увозите это дерьмо!
Двое братков подхватили, потерявшего от холода и страха сознание Бориса, кинули в машину и повезли в неизвестном направлении.
Очнулся он в тёплой комнате на диване. Ничего не понимая, он попытался привстать.
— Лежи-лежи, студент. Отогревайся…
Напротив него в кресле сидела пожилая женщина со строгим лицом и со вкусом курила дешёвую папиросу. Первое, что поражало в незнакомке — это небольшие, блестящие как смола, чёрные глаза. Казалось, в них совсем нет зрачков. Темноглазая женщина с интересом следила за пробуждением Фролова. Заметив, что Борис уже способен воспринимать действительность, она как-то безжизненно подмигнув, спросила:
— Значит это ты обул Корейца на тридцать тонн зелени? Красавец! Сговорился, значит, с крупье, и поимел старого вора? Да уж, ты действительно философ!
И страшная дама засмеялась. Смех её был похож на клёкот хищной птицы. Потом, резко успокоившись, загасила папиросу и стала строгой, как учитель на экзамене.
— Только вот что, мальчик. Дружок-то твой, однокашничек, уже смотрит как трава растёт.
Только с той стороны, — она показала большим пальцем на пол. — Жить хочешь?
Борис, не отрывая от неё испуганных глаз, горячо закивал головой.
— То-то. Сколько там ты Корейцу остался должен?