— Т-тр-ринадцать тысяч, — Фролов с трудом приходил в себя. Он вдруг захотел излить всё своё накопленное горе этой пожилой суровой женщине:
— Но мы ведь сразу вернули ему почти все его деньги! А он на каждого ещё сверху повесил по десять тысяч! И проценты по сто баксов в день!
Однако сочувствия в собеседнице было не больше чем в египетской мумии. Она нагнулась немного вперёд и, подобрав в нитку губы, внятно произнесла:
— И правильно сделал. Вы же, фрайера сопливые уважаемого человека опустили! Да по понятиям за это — сразу в землю! Так что, в принципе, Кореец — добрый человек… — добавила она, усмехнувшись каким-то своим мыслям. — Ладно — о прошлом не будем. Выкупила я твой долг. Но не просто так всё делается, сам должен понимать.
Страшная спасительница, зыркнув на Бориса провалом чёрных глаз, закурила новую папиросу.
— Прознала я Боренька, про способности твои к иностранным языкам. И как будто в компьютерах ты неплохо сечёшь — даром что философ. Мне сейчас умные люди очень нужны. На новые темы выхожу — без языков и этого, как его…Интернета — ну никак.
Поэтому, беру я тебя на работу. Паренёк ты как-будто неплохой, азартный. А главное — у тебя вроде как действительно за границей родственники есть?
Борис, немного успокоившись, кивнул:
— Сестра родная в Германии. В прошлом году в Гамбурге замуж вышла.
— Вот и прекрасно. Лежи пока, отдыхай. А завтра на работу. Глядишь, через годик — другой и покроешь свой долг…
… Самолёт качнуло. Борис оторвал глаза от ноутбука и украдкой посмотрел на Афанасьеву. Лидия Петровна отложила отчёты и, прикрыв глаза, то ли спала, то ли размышляла.
Фролов, с ненавистью в душе, припомнил и остальное:
«Вот блядь старая… А ведь я позже встречал этого гниду-крупье, который и предложил мне казино обуть… Жив-здоров, гнида! Так подставил меня! А ещё однокурсник бывший, вместе пиво распивали, по Канту пёрлись, сука продажная! Ловко они меня уделали с этим Корейцем — и хату мою козырную поимели, и раба себе нашли. А если бы я её тогда в первый раз в Германию не протолкнул, ещё неизвестно как бы вообще все игровые европейские дела пошли бы…».
Лидия Петровна, словно почуяв мысли соседа, внезапно открыла глаза:
— О чём призадумался, Борис? Поди, о бабах своих малолетних? Ладно-ладно — шучу я, — и она вдруг провела сухой горячей ладонью по его щеке. — Женится в очередной раз не думаешь?
Борис мотнул головой.
— Оно и правильно. Успеешь ещё хомут на шею одеть. Я вот хочу тебя о чём спросить, Борюшка… Ты ведь философ. Статейки в журналах умных печатаешь… Да не смущайся — знаю я всё! Читала даже. Правда, не всё поняла, ну да каждому своё.