Маше с Майкельсоном нужно было, не попавшись на глаза никому, способному поднять тревогу или сразу начать стрелять (кто-то ведь сумел за совсем короткий промежуток времени организовать вооружённый налёт именно на лабораторию, единственное кроме ходового мостика судьбоносное место крейсера).
Валькирия, не прибегая пока к техническим приёмам, способным нарушить и без того до предела расшатанное мироздание вокруг, просто ввела себя в состояние крайней алертности, готовности к немедленному бою, причём на скоростях и с силой, недоступной не только молодой изящной девушке с параметрами 92–58–90 при росте 176 см, но и олимпийскому чемпиону-десятиборцу на пике своего мастерства. Минут на 20–30 без всяких препаратов вроде бензедрина и не включая блок-универсал, она сможет повысить свою реакцию раз в пять и настолько же — эффективность мышц (как раз до уровня гепарда в момент рывка), и это предел — дальше просто кости и связки не выдержат.
Потому Мария не слишком опасалась внезапного нападения, разве только мину в тесном отсеке взорвут или смертельный газ мгновенного действия пустят. Но это всё маловероятно, противник точно так же, как она, если не в большей степени, испытывает дефицит и времени, и информации.
Со слов Майкельсона, да и вспоминая, о чём говорили между собой Карташов с Егором, она примерно представляла свой оптимальный маршрут, практически исключающий встречу с неприятелем. Четыре палубы вниз, потом около сотни метров вперёд, через два турбинных и четыре котельных отделения и — вверх, желательно — минуя шахту из центрального артиллерийского поста прямо в боевую рубку. Там их могут элементарно задраить крышками сверху и снизу, и больше уже ничего делать не надо. Так что пойдём «окольными тропами», через командные кубрики, офицерскую кают-компанию и всякие служебно-хозяйственные помещения. Хорошо, что буквально через пять первых шагов она увидела на стене схему расположения помещений в этой части корабля и отмеченное звёздочкой «место стояния». Остальное — вопрос техники и некоторого везения.
Какое-то время пассажиры первой машины ехали молча. Секонду больше того, что он уже сказал, пока говорить было просто незачем, Президент и Журналист каждый по своей причине тоже погрузились в собственные, рваные и путаные мысли. Но при этом жадно смотрели на скорее проплывавшие, чем мелькавшие за окном виды. Машины шли не быстро, километров сорок в час, на этой скорости можно и вывески прочитать, и архитектуру рассмотреть, а главное — людей. Едущих в попутных и встречных машинах и идущих пешком. Было их не много и не мало, так — в самый раз в будний день для города, населением раза в три, а то и в четыре меньше