Тянуло погладить, но девочке определенно неприятны его прикосновения.
Привыкнет.
Со временем.
А если нет, то что? Как-то вот в теории все выглядело проще.
— Ты же не обедала еще, верно?
Осторожный кивок. И следит за каждым его движением, заранее подозревая в недобром. Сам виноват: нечего было пугать, доигрался на свою же голову. Но ведь тогда не бросила, не сбежала, хотя видно было, что хочется сбежать, и значит, не все так уж плохо, как кажется.
— Есть лучше, глядя на море.
Урфин развернул кресло к самой большой пробоины, ныне превращенной в окно. Вот что ему всегда нравилось в Голубиной башне, так это вид. А Кайя еще матерился, когда увидел, что от башни осталось. Стены два дня остывали.
Непроизвольный выброс плазмы.
Хорошо, что рвануло уже снаружи… Урфин помнил момент, казалось бы удачи, когда на ладони распустился первый огненный шар, чтобы спустя мгновенье разделиться надвое… а те два вновь распались. И тогда он понял, что не в состоянии контролировать процесс.
Зато окна получились впечатляющие.
В тонкой кованой раме было море и небо, словно отражение друг друга.
Корабли. Паруса. Белый альбатрос, зависший у самого солнечного круга. И тонкая змейка талой воды по стеклу, словно слеза.
— Очень красиво, — шепотом сказала Тисса. Она глядела в окно с таким выражением лица, которое бывает у людей, вдруг вспомнивших о чем-то важном и очень личном. — И… так похоже.
— На что?
— У нас на башне тоже было окно, из которого море видно… не такое большое. Но если забраться…
…с ногами и на неширокий подоконник, прилепится к стене, выворачиваясь настолько, насколько получится вывернутся, с одной целью — выглянуть наружу. Пусть и в старый леток… или в бойницу, которая была здесь вместо окон. Главное — увидеть эту бескрайнюю синь. Корабли, что уходят и приходят, следуя невидимым нитям морских дорог.
На картах они проложены по бумаге.
И Урфину казалось, что на море тоже видны. Если присмотреться. Он и смотрел, сколько выходило.
— Здесь так много кораблей… — она все-таки встала с кресла, хорошо хоть шаль с собой прихватила. И босиком, конечно. — В Тиссель тоже отовсюду приходили. С Севера чаще, конечно, но и с Юга бывало что. Иногда бросали якорь в нашей бухте. Она удобная…
…для контрабандистов, потому как прочим нет нужды останавливаться на пути к порту, что находится — если Урфин правильно помнил карту — меньше чем в двадцати лигах к югу.
— А откуда вы узнали, — Тисса обернулась и посмотрела с подозрением.
— Что узнал?
— Что я море люблю.
Не знал, но запомнит. Мало ли, для чего пригодится.
— Догадался, — соврал Урфин. — А будешь хорошо себя вести, и подзорную трубу дам. Есть тут окно, из которого порт, как на ладони. Наблюдать за людьми и кораблями интересней, чем просто за кораблями.