— Любит? — вдруг тихо спросила она.
— Кто?
— Жена.
— А откуда вам известно, что это от жены?
— Обратный адрес прочла, да и первый раз вас таким вижу. Обычно вы все кривитесь да покрикиваете на других, а теперь вот сами с собой смеетесь…
Коберский перестал улыбаться и сказал скорее не дежурной, а самому себе:
— Как порой нам нужно совсем-совсем немного для огромной радости и отличного настроения. Вот, всего лишь одна тетрадная страничка…
И он поспешил в номер, чтобы тут же написать ответ.
По коридору навстречу ему шел своей переваливающейся походочкой Леня Савостин.
— Ну, что, шеф… Обследовал я объект под этим Змеином. Думаю, вполне подойдет. Но, по-моему, это будет слишком роскошно только для одного эпизода, накладно. Там бы снять еще парочку. Уломай автора, пусть допишет. Эх, на фоне вечернего, ярко-багрового заката солнца они на черном, летящем, как дьявол, мотоцикле…
— А там что, уже солнце есть? — нетерпеливо перебил его Коберский.
— Нет, но будет…
— А, бу-у-удет, — покачал головой режиссер и, насмешливо фыркнув, уточнил. — И обязательно ярко-багровое будет, да?
Он не стал ждать, что ответит обиженно насупившийся Савостин, пошел к себе в номер.
Положив перед собой Галкино письмо, уселся отвечать, но тут же вспомнил Леню, его извечную страсть к яркому, контрастному, порой даже вовсе не нужному для картины. Отодвинув в сторону приготовленный для письма чистый лист, открыл записную книжку и записал: «Медики говорят, что у каждого человека оптические характеристики глаза сугубо индивидуальны, все мы видим по-разному. А тут нужно видеть одинаково. Всем! Создавать единую оптику искусственно! Производство… Отсюда все наши беды, в этом большая уязвимость кино как искусства». Он подумал немного и быстро дописал: «Но все же и преимуществ у кино в тысячу раз больше!»
В дверь настойчиво постучали.
— Можно, Аникей Владимирович? — как-то непривычно робко спросил, входя, Скляр; за его спиной стоял Осеин.
— Пожалуйста, — досадливо ответил Коберский, уже заметив по непривычно растерянному виду директора, что произошло что-то неожиданное и не весьма приятное.
— В гостинице ни одного места, — извиняющимся тоном начал Скляр. — Неожиданно нагрянули туристы, их обещали расселить где-то в другом месте, но там что-то не вышло, и вот распоряжение свыше, многих даже в срочном порядке выселяют…
— Нас тоже собираются выселять?
— Нет, что вы!
— Но вы так длинно все это мне объясняете, что я подумал было…
— Вас, Аникей Владимирович, просто попросили немножко потесниться, — ступил через порог из-за спины директора Осеин. — Я вас приветствую… — Он подошел к Коберскому с протянутой рукой.