— Прошу к столу, — пригласила хозяйка, прижав руки к сердцу и грациозно наклонив голову.
Когда Осеин поднялся, Акджагуль протянула ему полотенце и кивнула на таз с водой в углу комнаты — в этом доме по старинной традиции плов ели руками.
— Спасибо, — поблагодарил Осеин. — Я всегда дома рассказываю, что самая гостеприимная и прекрасная женщина в Ашхабаде — Акджагуль, что по-туркменски означает «белый цветок».
Акджагуль зарделась и легким движением руки поправила свои не по-восточному светлые прямые волосы.
10. Воспоминание о шукшине
Коберский открыл балкон, чтобы выветрился табачный дым. По-прежнему сеял дождь, но все уже, видимо, свыклись с ним, город жил своей привычной вечерней жизнью: хлопали дверцы такси, натужно гудели, набирая скорость, троллейбусы, из сквера доносились звуки гитары, а в соседней подворотне ворковал чей-то неокрепший басок, перебиваемый прыскающим девчоночьим смехом.
Становилось зябко. Коберский прикрыл балкон, погасил большую, круглую, со слабыми тусклыми лампочками люстру, включил на тумбочке у кровати яркую настольную лампу, разделся и, съежившись, нырнул во влажные простыни отсыревшей постели. У него уже стало привычкой перед съемками ложиться рано. И он умел засыпать быстро, несмотря на то, что не шли из головы мысли о завтрашней съемочной площадке. Вот и сейчас он выронил газету, потянулся к лампе и выключил ее. Но почти в тот же миг раздался осторожный стук в дверь.
— Да не закрыто! — раздраженно проворчал Аникей Владимирович, полагая, что это вернулся Осеин (потому-то и не запирал дверь).
Но в ярко осветившемся проеме дверей появилась женщина и тут же быстро отпрянула.
— Ох, извините!
Он узнал голос дежурной.
— Да входите, если разбудили, — сердито сказал Коберский, чувствуя, как улетучивается сон.
— Извините, бога ради, Аникей Владимирович, никак не думала, что вы уже спите, — виновато лепетала женщина.
— Да входите же! — Он включил свет.
Она вошла, все еще извиняясь.
— Что случилось?
— Понимаете, — смущенно заговорила дежурная, — тут мы поспорили… «Калину красную» — это Шукшин про себя делал или как? Ко мне подруга пришла, ну и говорит, что это он про себя, из своей жизни, из биографии, значит… А я и говорю — нет, он был учителем в школе, потом ВГИК окончил, сама ведь читала.
— Почему же вы ей всего этого не объяснили? — еще больше рассердился Коберский и закурил.
— Да она говорит, мало ли что напишут. У нее, мол, сосед из заключения вернулся, дак вместе с Шукшиным отсиживал, вместе лес валили, в хоре лагерном пели, а освободили их по амнистии. Я, говорит, сюда подался, а Шукшин прямо в Москву, кино про это снимать… А я отвечаю, вот Аникей Владимирович его, должно, хорошо знает. Я вас в журнале на фотографии с ним видела.