— Спасибо! Девкам по кульку конфет и ситцу на кофты! Парням бражку!
Сразу замолкла песня, будто кто-то оборвал струну. Парни стянули войлочные шляпы. Поясные поклоны отвешивали девушки. Лишь Варвара стояла с высоко поднятой головой. По пруду поплыли венки с намокшими лентами.
«Вот и окончено представление!» — грустно подумала Мария.
— Знаешь, паря, у нас скоро царя не будет!
— Брешешь!
— Вот те крест! Не будет! Его заменят выборные по шарам!
— Фью-ю!
— Да обожди свистеть-то! В других странах выбирают по шарам, и у нас так будет. Крестьянам житуха — и податей-то нет, а землица-то наша!
— Вот учудил! Как же без подати?
— Не плати, и баста! Выберем царя из крестьян. Кормить его, а паче сродственников, не будем! А то всякие там принцессы, графья, князья… Каракозов-то хотел убить царя. Да, на нашу беду, спас его ваш костромской картузник!
— Но-но… Бог спас царя! «Жизнь царева в руках божьих!»— так в церкви поют…
— В церкви поют! Бог есть, да не в церкви. Бог в душе каждого! Вот так-то!
Мария улыбнулась. Шагнула из темноты к костру. Мужики лежали на земле, разгребая тлеющие угольки, прислушиваясь к спору. Спорили двое: старик и молодой парень. Старик в рваном армяке размахивал шапкой. У молодого парня лицо наивное, добродушное.
Крестьяне, завидев девушку, приветливо закивали, освобождая место у костра.
— Ночь-то какая звездная! Не помешаю вашей беседе? — Мария подсела к огню.
Когда-то она учительствовала в этом селе. Кузницу приспособили под школу. В стене из просмоленных черных бревен сделали окно, затянув его сахарной бумагой. Стекла помещик не дал, а достать не удалось. Крестьяне в школу детей отпускали неохотно. Летом нужно было помогать по хозяйству, а зимой ребятишки сидели на печи — ходить не в чем. Одежонка плохая, на всех — одни валенцы. Собирала сход в селе, говорила о пользе образования. Мужики согласно кивали. Управляющий из немцев презрительно морщился. Сделать ничего не удалось. Школа развалилась. Но первые ее ученики, белоголовые, вихрастые, любознательные, остались в сердце навсегда. Потом она не раз приходила в Красавушки, сдружившись с мужиками. Приносила запрещенные книжки, читала листовки.
— Ну как, Петровна, все бродишь по белу свету? — добродушно посмеиваясь в пшеничные усы, спросил молодой парень. — Как, нашла правду?
— Правду-то она давненько нашла, да все не может ее нам передать. Каждому своя рубашка ближе к телу, а до обчества и дела нет! — махнул рукой пожилой мужик.
К костру подбрели лошади, похрустывая травой. Пугливо поднимали голову. Косились на огонь. Стригли ушами. Мелко вздрагивали лоснящимися спинами. Глаза отливали кровавым отблеском.