— Ты погляди приятель, а командир-то очнулся.
При этих словах Хвата, Ануш тут же устремил взгляд на Сергея. Сказать, что в их глазах плескалась радость это не сказать ничего. Они разом рванули к его койке, Бартова даже практически не опирался на здоровую руку друга.
— Командир, ты как? Слышишь меня?
— А почему я не должен тебя слышать? — С трудом разлепив губы и чувствуя пульсирующую боль в висках и затылке, в свою очередь спросил Варакин.
— Ну, наш хуторянин только на второй день сумел меня услышать, — не выдержав ухмыльнулся Хват, как всегда поймав недовольный взгляд Ануша.
— Где мы? Почему вы не ушли в плавни? И что вообще случилось?
— Не все сразу, командир. Сначала про плавни. Так вот, мы бежали настолько быстро, что почти не промахнулись. Всего-то на пол версты. Ага. Не успели бы мы до них добраться. А вот что случилось… Я сам толком так и не понял, хотя уж кому-кому, а мне по голове ни разу не прилетело. Как раз у того места где мы приняли бой, к берегу прибился валийский пароход с баржей. Вот его-то экипаж и помог нам отбиться от арачей. Ну и наши гранаты, сказали свое слово. Короче, как только арачи поняли, что вместо парочки стрелков, против них уже около двух десятков, то тут же повернули назад. Ну и как на зло, нас с Анушем приласкали уже в самом конце, ему в голову, мне в руку.
— Значит мы в Новой Валенсии? Но почему тогда нас не передали на заставу? Ведь им все одно нужно было проходить мимо. Или пароход шел вверх по Мраве? Тогда мы в Крумле. Но почему не под замком?
— Ни то и ни другое. Когда мы вышли на берег, пароход заканчивал разворот, чтобы направиться вниз по течению. Маневр сложный, река изменчивая, вот и сели слегка на мель. Потом еще до вечера снимались.
— Разворачивались?
— Ну да. Там почти весь экипаж состоял из куроки.
— Куроки?
— Сам ни лукавого не понял. Знаю что, валийцы сошли с парохода, как только сумели сняться с мели. Что мы на пинкской территории. Если быть более точным, то у куроки, где-то очень глубоко в их землях. Где, что и как, не спрашивай. Понятия не имею. Мы вроде как и не под арестом, но в то же время, под присмотром. Трое воинов куроки постоянно ошиваются рядом и к домику нашему посторонние не подходят и нам отходить далеко нельзя. Народу в госпитале хватает, но мы тут только втроем, никого больше не подселяют.
— Странно. И ничего не объясняют?
— Я пытался было поговорить с доктором, но тот сказал, чтобы я потерпел. Мол нам все объяснят, но позже. Ах да, — Хват поднялся с соседней койки и выглянул в окно, — Меткая Стрела, скажи доктору, что командир пришел в себя. Он просил сразу сообщить, как только ты очнешься, — это уже к Сергею.