— Ну, девки, с меня пол-литра! — восхищенно моргнул дядька. — Цельный день здесь маюсь!
— Тебе куда? — спросила Люська.
— Так в хирургию же! Дружок мой, Семеныч, с супругой своей повздорили малость! Она дама крупная, ну и зашибла его ненароком! Третий день здесь мается, бедолага! Семеныч-то, святой человек, на супругу не гневается, ни-ни! Вчерась позвонил мне по оказии. «Кузьмич, говорит, спасай! Не могу я здесь больше всухую лежать! Помираю, грит, весь на корню!» Я-то мигом смекнул, чего дружку надо, ну и... А тут... Девки, а может, того? У меня есть...
Кузьмич многозначительно подмигнул и распахнул кургузую куртенку. В обоих боковых карманах нахально торчало по горлышку поллитровой бутылки водки.
— Не, Кузьмич, спасибо! — проявила я благородство, вспомнив сеанс стрессотерапии. — Лечи друга, ему нужнее!
— И то верно! — Кузьмич оказался на редкость покладистым человеком.
Лифт остановился на шестом, предпоследнем этаже. Выше располагались только операционные, но нам туда не надо. Юркий мужичок с поллитровками куда-то исчез, а мы с Люськой направились к девятой палате.
Внутри большого помещения стояло шесть кроватей. На каждой лежали больные, некоторые в весьма замысловатых позах. Один дядечка, к примеру, живописно отвел руку в сторону, словно хороший хозяин, демонстрирующий размеры своих владений. Другой поднял ногу будто в стремлении пометить территорию. Мы с Люськой несколько растерялись при виде таких живописных композиций.
— О, девочки пришли! — радостно воскликнул тот, что с рукой.
— Вы случайно не ко мне? — кокетливо поинтересовался мужик с ногой.
— А... кхм... где тут у вас с аппендицитом лежат? — приходя в себя, спросила я.
— Пашка, это к тебе, — разочарованно протянула «нога».
На кровати, стоящей возле окна, произо-шло шевеление, и на свет божий выползла бледная и абсолютно круглая физиономия.
— Вы ко мне? — физиономия разлепила пухлые губы и с удивлением перевела взгляд с меня на Люську.
— Братик, любимый! — я со стоном бросилась к Пашке. — Что же они с тобой сделали?!
— Аппендицит вырезали... — обалдел «братик».
— Какой ужас! Ты, наверное, поэтому и не узнал сестричку свою, Машку... — продолжала причитать я, подмигивая Павлу сразу обоими глазами.
— Узнал сестричку Машку...
Я очень обрадовалась, что Павел оказался правильным парнем — в меру понятливым и способным быстро разобраться в ситуации. Он чмокнул меня в щеку и поинтересовался, указывая глазами на Люську:
— А это наша мамочка?
Подруга зарделась.
— Нет же, Пашенька! Это наша вторая сестричка, Катька!