— Собачку топором долбанули.
Он поудобнее устроил череп в руках, и мы снова вышли наружу.
— Это не Объект. Топором, собаку, совсем не то.
— Коля, я не идиот. Не надо говорить мне очевидных вещей.
— А что еще сказать? Не знаю.
— А и ничего не говори. Череп собачий, но не поймешь, добермана или нет. Может это какой деревенский сюда Тузика приволок, да топором по балде, за то, что тот пирог со стола утащил. Мутно все. Тут проверка нужна.
Родион сунул череп в полиэтиленовый пакет, и затем, тщательно затолкал в рюкзак. Мы вернулись назад, за те же двадцать минут, примерно. Родион выложил весь мусор из рюкзака, в урну возле магазина. Продавщица курившая на улице, толстая баба возраста так за сорок, покачала головой, скорчив укоризненное лицо.
Мы выехали на шоссе. Родион о чем-то думал.
— Знаешь, — сказал он — Логически пытаюсь рассудить. Если это доберман, та самая Сара, то опять же, как могут быть связаны пропажи?
В том же ключе, пошли и мои мысли. Приятно заныл лоб, и макушка, тем знакомым ощущением, бывшим еще до принятия ан-амнезиака. Я сказал, потирая голову:
— Лужица крови была в тоннеле, тот форумец писал. Значит, убили собаку в тоннеле. Значит, человек следовал за форумцем?
— Да. Это очевидно. Следовал, недобрые намерения. Собака на него кинулась, он ее зарубил, а далее перенес, и забросал землей. Но опять же, где связь с похищениями?
— Похищали девушек и девочек. Может, потому что легче?
— Может. Но опять же, с чего ты взял, что убийца собаки, и похититель — один человек?
— Логика. — ответил я — Человек крадется за другим человеком, с топором. На него кидается собака. Он ее убил, и видимо от испуга, убежал. А далее, может, выбирал только слабых жертв?
— Не знаю. Это домыслы. И то, при условии, что наш Йорик — это доберман Сара. А не остатки от шавермы. Я покажу череп специалистам, а далее будет видно.
— И что, если это череп того самого Тузика, зарубленного за то что спер пирог?
Родион пожал плечами, и сказал, весьма спокойно, и безмятежно:
— А ничего, значит отдыхай, и едь в свой Питер.
Было приятно поработать мозгами. Даже несмотря на то, что катакомбы Венлеца, выбрал полем для охоты явно не объект — все равно, состояние в котором я чувствовал себя гончей унюхавшей след, не пропадало. Мы ехали по шоссе, я смотрел из окна, а мысли были заняты только этим делом. Что-то отсеивалось само собой. Что-то оставалось, в виде узелков на память. Уверенность в том, что череп действительно принадлежит доберманихе, и то что убийца добермана — есть похититель, не покидала меня.
Тогда, мы как никогда были разными, я и Родион. Это я понял, смотря на его лицо, и на отражение своего. Внутреннее спокойствие Родиона, делало его безмятежным с виду. Рулит себе и рулит. В желтоватых глазах, отражается бесконечная дорога, черты кажутся округлыми.